В московской «Геликон-опере», изменив «серьезному жанру», встретили весну смешной и легкой опереттой, где, в отличие от оперы, попытка обретения счастья не стоит никому жизни, в финале за любовь кровь не льется, а поднимаются бокалы с шампанским… Так в репертуаре появилась изящная одноактовка легендарного сочинителя оперетт Жака Оффенбаха «Ключ на мостовой, или Муж за дверью». Спектакль поставила молодой режиссер, лауреат Международного конкурса «Нано-опера» Ольга Мелкумова в тандеме с художником Ростиславом Протасовым и хореографом Ксенией Лисанской, за дирижерским пультом — Артем Давыдов.
Оффенбах — феноменальная фигура в мире музыки: немец, родившийся в Кельне в 1819 году, вошел в историю как французский композитор — основоположник и наиболее яркий представитель французской оперетты и парижского мифа. Но создатель более сотни партитур мечтал о славе великого оперного композитора. Хотя за 34-летнюю творческую жизнь он написал всего две оперы: не снискавшую успеха «Рейнскую ундину» и в конце жизни — исключительные «Сказки Гофмана», премьеру которых ему не довелось увидеть, но именно они обессмертили его имя.
И все же дарящие радость оперетты стали для Оффенбаха тождеством успеха и славы при жизни. Его самые знаменитые названия любимы до сих пор, ибо ему удалось выпустить «моцартовскую мудрость на парижский бульвар». Его нарекли «Моцартом Елисейских полей», а оперным театрам и сегодня нравится ставить его оперетты, из уважения к автору определяя его сочинения на афише как «опера-буффа». Впрочем, и тут композитор проявлял незаурядную музыкальную прихотливость. И хотя по традиции все они, как правило, в афишах называются «опереттами», автор для определения своих веселых опусов употреблял десяток жанров и поджанров, среди которых есть и буффонада, и феерия, и сайнета, и просто ревю.
Оффенбах — желанный гость на наших сценах. Хотя многие его жемчужины — от «Рыцаря Синяя Борода» до «Путешествия на Луну» — у нас все еще раритет
В репертуаре наших оперных театров можно найти сразу несколько оффенбаховских опусов: на Камерной сцене Большого театра идет «Перикола», в Музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко — «Робинзон Крузо», в Башкирском оперном — «Муж за дверью» и «Герцогиня Герольштейнская», в Красноярской опере — «Синяя Борода». И самое богатое оффенбаховское собрание — в «Геликоне», где есть «Орфей в аду» и «Остров Тюлипатан». И сейчас к ним присоединяется «Ключ на мостовой». Его мировая премьера состоялась на подмостках созданного самим композитором театра «Буфф-Паризьен» в Париже 22 июня 1859 года. В России, точнее в Советском Союзе, самой знаменитой постановкой этой оперетты стала телеверсия спектакля Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко 1977 года, осуществленная дирижером Михаилом Юровским и режиссером Михаилом Дотлибовым.
Какой будет театральная судьба геликоновской премьеры, рассудят публика и время. Но хорошее настроение в уютном зале княгини Шаховской, где играют спектакль, начинает синтезироваться с первых аккордов. Как и следует из названия оперетты, в основе ее сюжета любовный многоугольник (авторы либретто — Леон Моран и Альфред Делакур, но для постановки «Геликона» переводчик Варвара Гусева специально написала русский вариант текста, виртуозно сохранив юмор и изящество оригинала, но немного изменив, ради осовременивания, мотивации героев). Итак, молодой повеса — композитор и дамский угодник Флорестан (Давид Посулихин), спасаясь от разгневанного мужа (Михаил Никаноров) своей возлюбленной, случайно оказывается в спальне чужой невесты незадолго до ее первой брачной ночи, а на самом деле в окружении двух авантюрных красавиц (Ольга Давыдова и Александра Соколова). К этому, безусловно, прилагается череда пряток — в ванной, в шкафу и в дымоходе, а также риторический вопрос: стоит ли ради спасения репутации выпрыгивать из окна третьего этажа… К хорошо известному любовному приключению добавлена щепотка мистики — супружеская пара (Ольга Спицына и Антон Куренков), что жила в этом же доме сто лет назад, не только наблюдатель, но и непосредственная участница всего происходящего, прежде всего благодаря эффектной работе хореографа.
Эмоциональным камертоном постановки становятся яркие костюмы, а коллекция разнообразных шляпок — самым запоминающимся образом спектакля. Всегда узнаваемая и терпеливая к экспериментам и даже некоторым неточностям исполнения музыка Оффенбаха неизменно притягательна и прекрасна. А кто есть на самом деле молодой шалопай и при чем тут, собственно, музыка, публика узнает только в финале часового представления.
