Содержание:
Валерий КичинЗнаменитый мюзикл Эндрю Ллойда Уэббера «Призрак оперы» после 35 лет триумфальной жизни на бродвейской сцене прошел в последний, 13 981-й раз, собрав за эти годы около 20 миллионов зрителей.
Безусловный шедевр, он беспрерывно ставится во всем мире, от Лондона и Москвы до Мельбурна и Токио; его знают и по великолепной экранизации Джоэла Шумахера.
Музыка толстых и тонких
Конечно, после передышки «Призрак» еще вернется и на Бродвей — родину этого жанра. Как любая классика, он бессмертен. Его собиралась ставить и команда нашего «Норд-Оста» под руководством талантливого дуэта Васильев-Иващенко: «Призрак оперы» предполагался следующей премьерой театра на Дубровке, но судьба распорядилась иначе. Его играла и компания Stage Entertainment Дмитрия Богачева, и московский спектакль в зале Дома молодежи за два года посмотрел почти миллион зрителей.
Родившись в США, жанр мюзикла в советские времена считался «чужим», «буржуазным» — что-то типа «музыки толстых». Хотя привезенные на гастроли в Москву американские спектакли «Моя прекрасная леди» и «Кошки» неизменно вызывали в публике ажиотаж, а на Московском кинофестивале особым спросом пользовались фильмы «Оливер!» и «Милая Чарити». Театры Москвы ставили Леонарда Бернстайна («Вестсайдская история»), Свердловска — мюзиклы того же Бернстайна («Кандид»), Лайонела Барта, Фредерика Лоу и Доменико Модуньо.
Постепенно и у нас сформировалась развитая школа мюзикла, предполагающая особую универсальность актерского мастерства — нужно уметь не только играть драму и комедию, но и петь, и танцевать, обладать спортивной пластикой и особым сценическим обаянием, потому что мюзикл должен радовать и слух, и глаз. А с развитием жанра он научился и ввергать в слезы, и потрясать, вобрав в себя опыт зонг-опер Брехта и лайт-опер Сондхайма, смыкаясь с политическим фарсом и даже трагедией. В результате редкий современный театр теперь обходится без музыки, мюзикл активно играют драматические труппы, и в России сложилась славная когорта композиторов, работающих в этом жанре, от его классиков Максима Дунаевского и Александра Журбина до прочно утвердившихся на афишах Владимира Баскина, Кима Брейтбурга, Сергея Дрезнина, Евгения Загота, Евгения Кармазина, недавно к ним присоединился Аркадий Укупник… Созданы и успешно работают Театры мюзикла в Москве и Екатеринбурге.
Лет до ста расти им без старости…
Есть и у нас свои долгожители. Уже более полувека постоянно в репертуаре десятков театров мюзикл Оскара Фельцмана «Тетка Чарли». Больше 15 лет не сходит со сцены Свердловской музкомедии исторический мюзикл Сергея Дрезнина «Екатерина Великая», показанный во многих городах страны и гастролировавший в Берлине. Обещает стать долгоиграющим хитом новая версия «В джазе только девушки» с музыкой Владимира Баскина — она только начинает победный вояж по театрам страны, за год его поставили уже пять театров.
Плохо, что мюзикл вытесняет оперетту, ее стали даже как бы стесняться: вот и Московский Театр мюзикла играет «Принцессу цирка», на афишах обозначая оперетту Кальмана как мюзикл — мол, иначе молодая публика не пойдет. Но это и неважно: назовите хоть горшком — только в топку вечности не заталкивайте. И по большому счету я уже представляю, какие роскошные мюзиклы можно сотворить из «Прекрасной Елены», «Рыцаря Синяя Борода» или «Путешествия на Луну» Оффенбаха — тут вам и приключения, и фантастика, и романтика, и политическая сатира.
В число долгожителей, кажется, напористо — и по праву — втискивается сатирический в основе мюзикл «ПраймТайм» Максима Лепажа, который играет Московский Театр мюзикла. Вот блестящий пример бравурной и всегда актуальной эксцентриады, адресованной всем возрастам сразу: там и джаз, и поп, и рэп, и брейк-данс, и совершенно бродвейский размах. А главное — смеемся над повседневной «духовной пищей», которую нам скармливает «ящик»: туда даже если и попадает по случаю свежий талант, его умело перемалывают в одну и ту же муку очень грубого помола — для изготовления стандартных, но вредных для здоровья шоу-пирожков. Там из лахудр куют телезвезд, а из романтиков — профессиональных циников; в этих сверкающих недрах родился главный аргумент «пипл хавает», по-научному — рейтинг.
Но и на это, как точно заметил Радищев, «чудище обло, озорно, стозевно и лаяй» уже есть новая управа: наступающий на пятки интернет, творчество самих «ширнармасс» — агрессивное, всепроникающее, изобретательное, не признающее норм и ограничений, миллионноголовое и победительное.
Не бойтесь, они с нами!
Осваивает наш театр и занятный «поджанр» — такое ответвление мюзикла, как джукбокс, дающий новую жизнь популярным песням. Это мюзикл «Ты не прощайся» на музыку Микаэла Таривердиева в Екатеринбурге и очень успешное шоу «Не бойся, я с тобой» на песни бит-квартета «Секрет» компании «Бродвей Москва» в МДМ.
Чем хорош мюзикл в сравнении с опереттой? Поют там, как правило, хуже, да и смеются теперь реже. Зато он литературоцентричен. Его первым отличием от всех прочих театральных жанров было то, что в основу бралась очень хорошая книга. От Сервантеса («Человек из Ламанчи») до Диккенса («Оливер!»), от Бернарда Шоу («Моя прекрасная леди») до Вольтера («Кандид» — не путать с одноименным раствором для полоскания рта), от Каверина («Норд-Ост») до Ильфа-Петрова («Двенадцать стульев»), от Гоголя («Мертвые души») до Мопассана («О, милый друг!»), от Шварца («Обыкновенное чудо») до Булгакова («Белая гвардия»), от Ремарка («Три товарища») до киносценария и фмльма Ингмара Бергмана («Маленькая серенада»). Какие-то из них не взяли публику эффектностью и быстро сошли со сцены, какие-то оккупируют все новые и новые сцены, завоевывают города и страны, их привечает «Золотая маска» — нормальная жизнь любого театрального жанра.
Поднебесные тихоходы
Было время, к мюзикловой гонке энергично подключилось и наше кино. Насмотревшись на одном из Московских кинофестивалей десантирующихся туда мюзиклов, наши режиссеры сняли несколько превосходных фильмов этого жанра: «Мелодии Верийского квартала» Шенгелая с Софико Чиаурели, «Рецепт ее молодости» Гинзбурга с Людмилой Гурченко, «Небесные ласточки» Квинихидзе с Андреем Мироновым… Они на новом уровне продолжили традиции любимых в народе музыкальных кинокомедий «Веселые ребята», «Весна», «Волга-Волга», «Небесный тихоход» или «Карнавальная ночь» — при ближайшем рассмотрении тоже мюзиклов, только тогда еще не знали этого слова. Но потом кино опять поскучнело, петь и танцевать разучилось, публика тоже понемногу отвыкла от условности и снова стала думать, что люди поют, только если хорошо выпьют.
Так мы и живем в нашем кино — как на эстетических качелях: от монолога Гамлета кувырок в запикивание густого мата, от веселой песни, что жить и любить помогает, к ползучей реальности и суровой прозе. Хорошо, что у нас есть театр — там поют все чаще и все громче, а танцуют и в Гоголе, и в Пушкине, и даже в самом Вильяме нашем Шекспире. Театральный мюзикл укрепляет позиции, набирает обороты и постоянно готовится к взлету.
