Популярный автор-исполнитель собственных песен и доброволец СВО Сергей Пестов свой очередной отпуск провел на гастролях: за полторы недели он дал девять сольных концертов в разных города страны. Перед тем как он вновь отправился на спецоперацию, с ним встретился и побеседовал корреспондент «РГ».
Сергей Пестов — автор-исполнитель потрясающей энергетики. Трудно определить стиль, в котором он работает — явление в целом чуждое нашей эстраде. Это и не шансон, и не попса, и не рок, и не бардовская песня в чистом виде, а некий синтез.
Некоторое время назад он, что называется, порвал интернет клипом песни «Я хочу жить в России», в котором вместе с ним снялись звезды ММА — американец Джефф Монсон и харьковчанин Алексей Олейник. Потом, когда Пестов уже ушел добровольцем на СВО, песня стала жить своей собственной жизнью. Флешмоб певцов из разных регионов России — от Луганска до Сахалина — на сегодняшний момент набрал два миллиона просмотров на одном из популярных сервисов. А не так давно на фестивале в Казани на одной площадке собрались десятки детских хоров и тысяча звонких голосов, как один человек, стройно выводили мелодию со словами: «Я хочу жить в России, В центре целого мира…»
После начала спецоперации Пестов, написавший еще в 2014 году песню «Я защищаю дом», посвященный защитникам Донбасса, выпустил несколько клипов на военную тематику, среди которых ставшие популярными «Весточка с фронта», «Доброволец», «Еще живой», «Штурмовик», «Марафон». Еще до СВО героями песен Сергея очень часто становился сильный человек, оказавшийся на грани жизни и смерти, преодолевающий серьезные препятствия. Как и сам автор — человек непростой и интересной судьбы.
Родом Пестов из города Артема Приморского края. С детства увлекался кикбоксингом и игрой на гитаре. Военную службу проходил в составе Группы войск в республике Таджикистан, в должности командира группы специальной разведки.
— Песни я начал писать там же, в Таджикистане, — рассказывает Пестов. — В 2000 году была написана первая песня, которую я назвал «Диалог со смертью». Так получилось, что когда мы вернулись с задания, мои бойцы заснули, а я долго не мог уснуть и смотрел на скалы. К рассвету написал песню. И до сих пор на концертах ее исполняю. Практически все мои первые песни были посвящены военной службе и первыми слушателями стали мои сослуживцы. Это уже после увольнения я начал писать о мирной жизни. Работая тренером по прикладному разделу боевого самбо, записывал песни в профессиональной студии. Стал делать аранжировки, разбираться в качестве передаваемого звука.
— Сергей, вот откровенно: молодой человек без музыкального образования в далекой российской глубинке вдруг решает все оставить, рвануть в Москву, покорять российскую эстраду… Это как? — интересуюсь у него.
— А не было цели что-то покорять. Я просто однажды понял, что надо делать выбор. Или идти на сцену, или забыть о ней раз и навсегда. Первое перевесило.
— Но пробиться в столичный шоу-бизнес — дело, мягко говоря, непростое…
— А у нас разные цели с тем столичным шоу-бизнесом, о котором вы говорите. Мы в разных плоскостях с ним работаем. Ко мне идут слушать, а не развлекаться. Пока я интересен своим слушателям, и они приходят на мои концерты, я буду выходить на сцену.
— И все же поменять место жительства, переехать в столицу, в неизвестность — для этого, наверное, должна была быть высокая мотивация?
— Самая высокая мотивация для многих мужчин — это возраст. Я понял, что если не сейчас, то никогда. Скажу откровенно, было много сомнений, но, слава Богу, я их преодолел. Так получалось, что как только я начинал думать о том, чтобы задвинуть творчество на второй план, происходило чудо. Когда я решил прекратить записывать песни в студийной версии, находясь в Петербурге, меня узнал первый встреченный мной человек из жителей пятимиллионного города. Причем не спортсмен, не военный, а дама с собачкой. Когда я решил не выходить на сцену как артист, находясь во Владивостоке, в местном ресторане, куда я заехал в час ночи выпить чашку кофе после тренировки, открылась дверь и зашел… Александр Яковлевич Розенбаум. Оказывается, в этот вечер он давал концерт во Владивостоке, а после концерта решил подкрепиться… Вот после таких знаков я зарядил обойму в гитару и переехал в Москву. И — получилось.
— А потом — после популярных музыкальных радиостанций, после концертов по стране, после миллионных просмотров в интернете — в вашей жизни был еще более крутой поворот — вместо гастролей вы поехали добровольцем на СВО. Как вы пришли к такому непростому решению?
— Я из тех, кто не может наблюдать за тем, когда наших бьют. И буду находиться там, где смогу принести больше пользы с максимальным результатом. Опыт есть. И одна война за спиной тоже. Ну не могу я сидеть сложа руки и наблюдать в принципе.
— Вы поехали в зону СВО с гитарой?
— Нет. Я поехал туда нагруженный тем, что там не хватало для решения боевых задач. И гитара была там лишним грузом. Я постоянно возвращаюсь, закупаюсь и обратно. Война стала роботизированной. С каждым новым месяцем, а иногда и неделей меняются технологии и условия для выживания. Позже в подразделении появилась гитара. Редко беру ее в руки. За последний год я не написал ни одной песни. Все, что выпускает сейчас мой дистрибьютор, написано год назад и ранее. Но это временно. Доживем до победы — напишу. Мне есть о чем писать.
— Как сослуживцы отнеслись к тому, что в их рядах появился Сергей Пестов? Автографы не брали?
— Были и автографы, и фотографии на память. Но боевые будни стирают границы между людьми. Там все гораздо проще. Когда ты едешь на передок в одной машине, сканируешь небо, включаешь РЭБ, и выцеливаешь в нем дроны, неважно чего человек добился на гражданке. Важно чтобы он не подвел в определенный момент времени. Мы за это время многое прошли. Стали своими.
— Чем занимаетесь на фронте?
— Выбиваем противника из опорников, освобождая новые территории России.
Если лично обо мне, то сохранением жизней бойцов во время выполнения ими боевых задач. В моем подразделении 70 процентов мобилизованных. Некоторые из них возраста моего сына. Я хочу, чтобы они вернулись домой живыми. К сожалению, не всегда получается.
— Опыт инструктора по боевому самбо здесь оказался востребованным?
— Здесь востребован любой опыт. И горький в том числе. Все, что помогает выжить, добиться результатов работы, восстановить силы и не сорваться психологически. Мне в следующем году 50. А я еще бегаю и прыгаю с 20-ти килограммовым грузом на себе. Не было бы этого опыта, выдохся бы гораздо раньше.
— На фронте в лицо узнают?
— Мы здесь все под позывными. Форма одежды уравнивает. В шлеме на видео меня не узнали даже мои друзья. Как-то в Луганске на рынке узнали. Сфотографировались. А в целом редко. Ну идет какой-то воин, мало ли их тут. Сотни тысяч. Да и я чувствую себя свободно. Не очень мне нравится, когда меня узнают. Впрочем, я однажды попал в госпиталь, и меня там узнали врачи и медсестры. Просто потому, что взял в руки гитару и запел. Сказали, что слушают мою песню «Взлетали и падали». Хотя она к войне не имеет вообще никакого отношения. Вообще меня чаще узнают по имени и фамилии. Я же не мелькаю на центральных телеканалах. За редким исключением — на ТК «Звезда» или «Шансон ТВ». Но я там выгляжу, как и все братья по оружию. Все крайние клипы, которые крутят, — кадры с передовой. Там все по-настоящему. Ничего не репетировали. За исключением клипа «Штурмовик». Его мы сняли по сценарию и профессионально.
— Как местные жители относятся к нашим бойцам?
— Характерный эпизод. Летом этого года мы ехали с новым купленным РЭБом на передовую. Остановились с другом в одной ничем неприметной деревне. Таких здесь сотни. Обычная, освобожденная от киевского преступного режима, украинская деревня. В придорожной лавке купили изоленту. И вдруг на обратной стороне дороги я увидел православный храм. Мне очень захотелось в него зайти. Оружие оставить было негде, и мы зашли прямо с оружием. Заканчивалась служба и прихожане выстроились к батюшке в очередь за благословением.
Мы заняли очередь. Но присутствующие стали нас пропускать вперед. Батюшка нас благословил и мы, поцеловав крест, пошли на выход. Но не смогли этого сделать, потому что нас окружили прихожане, стали обнимать, целовать и благодарить. Нам подарили в дорогу иконки и пояса «Живый в помощи», а деньги наотрез отказались брать. Лишь приговаривали: «Только не отступайте. Только додавите супостата». Тогда я спросил местных: «А почему у вас такое отношение к ВСУ?» И они рассказали нам, как всушники издевались над населением, как прикрывались ими, как застрелили несовершеннолетнюю девочку. Это были обычные мирные жители бывшей Украины, территорий, вошедших в состав России. И было видно, что говорят совершенно искренне. Да и зачем им было лицемерить, они нас видели первый и последний раз. Мы с другом были потрясены таким отношением к нам со стороны местных жителей. В Луганске или Донецке как-то этого не ощущается. Там уже все привыкли к нашему присутствию.
— А перед бойцами или гражданскими выступаете как певец?
— Очень редко. Некогда. На Большой земле, когда приезжаю, выступаю часто. Война ведь идет и на информационном фронте, что недавно отметил наш президент. Но я не считаю себя певцом. Я никогда на певца не учился. Я автор-исполнитель. Исполняю так, как чувствую. За полторы недели я облетел девять городов с сольными концертами. С самолета на поезд, с поезда на самолет. Полные залы слушателя и их реакция показали, что чувствую я, как надо исполнять песни, не так уж и плохо. Даже дети не хотят отпускать меня со сцены. А некоторые из них учат мою песню «Я хочу жить в России» на уроках музыки в школе. И для меня это самое лучшее признание.
