Московский кинофестиваль показал «Самозванцев» — дебютную режиссерскую работу Марии Рейзен по сценарию Сергея Шумакова.
Шумаков — человек, вросший в телевидение: много лет успешно руководя просветительским каналом «Культура», он прекрасно знает телевизионное закулисье, и первое решающее достоинство фильма — эффект нашего присутствия, фактурность телекухни, непривычная для игрового кино почти документальная достоверность картины, в самой организации которой чувствуется активное участие авторской воли. Перед нами Останкино тридцатилетней давности с памятной поколениям телекомпанией ВИД; обстановка времени воспроизведена с редкой дотошностью — от телевизионной техники до меблировки квартир и дач.
«Во время съемок фильма мы шутили, что снимаем последний советский фильм. В каждой шутке есть доля шутки», — признается один из инициаторов и продюсеров фильма Георгий Лордкипанидзе. На дворе начало октября 1993-го, кризисный момент в истории России, когда улицы Москвы перепахивали танки, и был в осаде Белый дом, страна близка к гражданской войне — смутное время.
Тридцать лет назад — для многих уже древняя история. Автор фильма вооружился тройной оптикой: умудренный сегодняшним опытом взгляд на события 1993-го, а оттуда — параллель с историей другого смутного времени, описанного Пушкиным в двухсотлетнем «Борисе Годунове». История как единый непрерывающийся поток, копилка нашего общего опыта — главное ощущение от фильма, взывающего к нашей памяти и способности извлекать из нее уроки.
Сюжет элементарен. В череде известий об отстранении от должности вице-президента Руцкого и приезде Майкла Джексона промелькнуло сообщение о смерти оскаровского лауреата кинорежиссера Беркова. Его ученице, сотруднице программы «Взгляд» Лизе Корчаковой, поручено снять документальный фильм об ушедшем. На его даче она обнаруживает целую домашнюю студию: на вырученные от продажи городской квартиры деньги он снимал пушкинского «Бориса Годунова». В современных костюмах, с самим собой в заглавной роли. Как историю наших дней, историю вечную. Продюсер канала Вадим в прямом эфире сообщает, что Лиза Корчакова, любимая ученица Беркова, завершит оборванную на полуслове картину…
Сценарист намеренно подчеркивает условность происходящего: не осколок реальности, а интеллектуальная модель одного из уголков эпохи. Мы не задаемся вопросом, как можно закончить фильм почившего Беркова, если исполнителя главной роли больше нет. Мы так и не узнаем, кем был этот Берков — гением или самовлюбленным, не разбирающим средств эгоистом. Да и финал «Самозванцев» выглядит оборванным на полпути к пропасти. Зато возник прочный сплав игрового расследования, телехроники событий 3-4 октября и кадров так и не снятого Берковым «Бориса Годунова» с вековечными пушкинскими спорами.
Столкновение этих пластов высекает — или должно высечь — нашу зрительскую мысль. Фильм не дает подсказок, не делает выводов, не покидает территорию искусства ради вплетения в эту симфонию актуальных политических, пропагандистских мотивов. Ему важно, взлетев над временем, передать напряжение самой Истории, творящейся здесь и сейчас. В ней замешаны все мы — и тогдашние, и сегодняшние. Мы все ее делаем и за нее в ответе: «Власть должна помнить, что где-то сидит монах Пимен и пишет потомкам свой «донос ужасный»….
И это, скажу я вам, напряжение космической силы. Нарастание тревоги, Москва, ставшая полем боя интеллектуального и физического, кровавого; десятилетиями нажитый мир в очередной раз на грани взрыва. Штурм Останкино в прямом эфире и прекращение вещания как обрыв жизни: люди давно привыкли подменять телевизором истину. Гул времени, оттененный музыкой Юрия Потеенко. И незаконченный фильм, и новые Пимены с кинокамерами в руках, и сама цивилизация могут погибнуть, и только История будет продолжаться. Сама по себе, уже без нас.
Пушкин здесь как мудрый Пимен, словно отстраненный от текущих событий, но их объективирующий для новых поколений. Фильм не претендует экранизировать его трагедию, как не претендует развивать человеческие трагедии своих героев — они просто копошатся в потоке событий, привычно делая свое дело, хотя ток времени может оборвать их судьбы в любую минуту.
Для Марии Рейзен это превосходный дебют: от куска мрамора отсечено все лишнее, оставлено сущностное, и оно производит сильное впечатление. Актерски фильм безупречен: точно подобраны типажи, выстроены ритмы, воссоздано ощущение мгновенного фото кризисных дней, не отпускающих нас и сейчас. В роли Лизы хороша Линда Лапиньш- типологически точна, уверенна, умна. В двойной роли Беркова-Годунова — Сергей Шакуров. Как всегда, органичен в роли сценариста Александр Адабашьян. Это его герою принадлежат ключевые для фильма слова о времени самозванцев — и то: одно только наше сегодняшнее кино дает массу поводов для сомнений в подлинности его режиссеров, драматургов, актеров.
Картина заканчивается долгим планом панели студийных мониторов, разноголосицей экранов, на которых Гагарин и ракеты рядом с Годуновым и путчем, Умирающий лебедь — с вечевым колоколом. Фильм Шумакова и Рейзен выполняет ту же функцию, которую придумал режиссер Павел Лунгин для своего лучшего творения — переворачивающей душу драматургически воссозданной эпохи в экспозициях Ельцин-центра. Он нас погружает в смутное время, предлагая пережить его заново. И Пушкин нам по-прежнему грозный судия.
