Актеры-близнецы Владимир и Юрий Торсуевы, сыгравшие главные роли в фильме «Приключения Электроника», только что вернулись из своей очередной поездки на Донбасс и договорились встретиться с корреспондентом «РГ». Однако Электроник — Владимир — «сломался». В буквальном смысле — сломал ногу. И ему было не до интервью. А вот Сыроежкин — Юрий — оказался живее всех живых. Хоть и повзрослевший на 40 лет, но в отличной спортивной форме. С эрдельтерьером Рэсси на поводке — тем самым, ну почти…
Юрий, недавно соцсети взорвал ролик, в котором, в интервью Донецкому телевидению, утверждаете, что вы с братом генерал-майоры казачьих войск и выполняете задачи на СВО. Что тут правда, а что интерпретация журналистов?
Юрий Торсуев: Что касается генералов, то это не звание, а чин, у казаков нет званий. Да, действительно, мы получили этот чин от Великого Братства Казачьих войск и являемся советниками Верховного атамана. Мы родовые донские казаки, наши деды с Дона, у нас в крови — служить Государю и Отечеству. Что касается участия в СВО, то мои слова сначала были вырезаны из контекста всего интервью, а уже потом были неправильно пересказаны. Да, мы воюем, но на информационном и культурном фронте, а наше оружие — микрофон.
Также много шума в Сети наделала публикация вашей фотографии в форме цвета хаки и с автоматом в руках. Писали, что вы подписали контракт с минобороны…
Юрий Торсуев: А это был всего лишь кадр из сериала «Ополченский романс». В феврале этого года состоялась премьера фильма.
Стоит посмотреть?
Юрий Торсуев: Знаете, не то слово. Смотрю и ловлю себя на мысли, что ощущаю сам запах тех событий, которым когда-то, пусть косвенно, но был свидетелем. Это не просто военная драма, а первая экранизация по книге Захара Прилепина о войне 2014 года на Донбассе. История о журналисте, который приехал на войну ради стремления к карьерному росту, но с удивлением обнаружил здесь неравнодушных людей, защищающих свою землю, людей, потерявших семьи, готовых к подвигу самопожертвования. Персонаж, которого я сыграл, — умудренный жизненным опытом дядька с позывным Калибр, который прекрасно знает за что воюет. Он прошел через боль и лишения войны, но не потерял человечности.
Где подсмотрели этот образ?
Юрий Торсуев: Ну а где ж его подсмотришь, как не на Донбассе, куда я езжу с 2014 года. Именно тогда, когда началась эта вакханалия с «москаляку на гиляку», мы с братом Владимиром поехали поддержать русских людей в Луганскую область с концертной программой.
Это тогда вас похитили? Как это случилось?
Юрий Торсуев: После того, как мы дали концерт в городе Первомайск, мы прямо в концертных костюмах и в шапках-кубанках сидели на местной заправке и ждали автобуса, который запаздывал. А тут хозяюшка заправки подбегает и говорит, что за нами приехал микроавтобус. Сели мы в него, а там — молодые ребята в черной форме. Поехали. Через некоторое время понимаем, что нас везут куда-то не туда, но виду не подаем. Когда стемнело и наших провожатых разморило сном, я попросил водителя на пару минут остановить машину, дескать, надо сходить «до ветру». Как только открылась дверь, мы с братом сиганули в лесную чащу и кубарем покатились в глубокий овраг. «Валите этих мразей!», — услышали мы истошный голос и следом автоматные очереди. Никогда в жизни мы не бегали так быстро, как тогда, продираясь в темноте через лес. К утру вышли к населенному пункту, и вскоре были уже у своих.
Это было до того, как вас внесли в базу «Миротворца»?
Юрий Торсуев: Нет, в «Миротворец» нас внесли через год после этого случая, с формулировкой «Незаконное пересечение границы, участие в террористических организациях». Так мы досадили майданной власти своими поездками уже в русский Донбасс.
А после начала СВО поездки продолжились?
Юрий Торсуев: Не только продолжились, но стали гораздо чаще. Мы теперь выезжаем в Новые регионы как минимум раз в месяц и на регулярной основе. Нужно поддержать наших ребят. Кто, если не мы?
Одна моя коллега мне плакалась, дескать, ей совестно, что «Россия первой напала на Украину». Вот если бы Украина первой начала боевые действия на Донбассе, тогда бы ее совесть была чиста. Что бы вы ей ответили?
Юрий Торсуев: Я бы ей поведал реальную историю, которую нам рассказали ополченцы буквально через несколько дней после того, как она случилась. Украинский нацбатальон зашел в донецкую деревню и вычислил дома, где жили семьи ополченцев. Кто-то из местных иуд сдал. В живых не оставили никого. Если бы просто убивали. Маленького мальчика, сына добровольца, прибили большими гвоздями к деревянному забору. Его жену сначала изнасиловали всей кодлой, а потом привязали за ноги к машине и долго волокли по окрестным дорогам. Вот от чего российская армия избавила тысячи русских людей Донбасса, опередив ВСУ, которые уже были готовы к вторжению в независимый Донецк.
А еще некоторые представители нашей творческой интеллигенции, которые, к сожалению, не все смотались за границу, любят повторять о том, что жертв после начала СВО стало больше…
Юрий Торсуев: Для меня жизнь одного человека, доказавшего свою верность России за 8 лет безысходности и стремящегося жить в нашей стране гораздо важнее тысячи жизней ее врагов или равнодушных «хатоскрайцев», которые кричат «а нас за що?!». Еще задолго до СВО, во времена Минских соглашений, я любил повторять знаменитую фразу Черчилля: тот, кто между войной и позором выбирает позор, тот получит и войну, и позор.
У вас родственники на Украине остались?
Юрий Торсуев: Начнем с того, что наши папа и мама из Днепропетровска. Кроме того, у нас родственники живут в Киеве и Одессе. Но мы с ними сейчас не общаемся, просто потому, чтобы их не подставлять. Для них общение с участниками «террористических организаций» кончится весьма печально. Но думаю, рано или поздно мы с ними встретимся и обнимем друг друга.
Вы часто общаетесь с нашими бойцами. Каково у них настроение?
Юрий Торсуев: Настроение боевое и по-хорошему злое, какое и должно быть у настоящих воинов. Готовы идти до конца и вырезать эту майданно-нацистскую раковую опухоль. Мы выступаем в том числе и в госпиталях, и знаете, наши парни даже без руки или ноги рвутся назад на фронт. При этом ненависти к украинскому народу нет. Даже к хохлам ненависти нет, а только презрение. Украинцы и хохлы — ведь разные люди. Я недавно снялся в одном фильме, в котором командир спрашивает бойца: «Неужели эта украинка нас обманула?». На что мой герой ему отвечает: «Плохо ты знаешь наш народ. Хохол никогда не обманывает. Он просто может передумать». Сегодня он искренне верит то, что считает правильным, а завтра, когда ситуация изменится, с чистой совестью сделает все наоборот.
Вы везете бойцам на передовую песни, гуманитарку, детские письма. А они вам взамен что-то дарят?
Юрий Торсуев: Дарят свои улыбки, хорошее нестроение, бодрость духа. А еще шевроны. У меня дома теперь целая коллекция воинских шевронов — это, знаете ли, отдельный вид искусства, столько выдумки и юмора! Кстати, отмечу, что никогда раньше не думал, что детские письма так важны для бойцов. Читая их, эти суровые берсерки войны часто плачут.
А с какими песнями вы выступаете?
Юрий Торсуев: С песнями собственного сочинения, а еще — с теми, которые просто всегда просят спеть «на бис» — светлыми композициями нашего детства из фильмов, в которых мы снимались. Это «Крылатые качели», «До чего дошел прогресс», «Волшебники», «Да здравствует сюрприз» и другие — из «Приключения Электроника» и «Незнайки с нашего двора». На них выросло не одно поколение людей, воюющих сейчас на фронте. Патриотические песни мы не поем от слова совсем. Не потому, что плохо относимся, они конечно же должны быть, а потому что просто не наше. А потом на войне ведь люди устают от войны, им нужно что-то родное, домашнее, из детства и юности.
А какие вопросы вам чаще всего задают бойцы?
Юрий Торсуев: «Будет ли продолжение Электроника?»
Будет?
Юрий Торсуев: Есть такие мысли. И даже не просто мысли. Мы уже сняли пилот к будущему приключенческому фильму, есть интересный сценарий. Пилот — это еще далеко не фильм, это несколько смонтированных сюжетов, такая форма заявки на кинопроизводство, которую мы понесем на телеканалы и к предполагаемым спонсорам. Нашелся умный человек, который придумал, куда на сорок лет делся Электроник, и почему он появился в таком виде — 50-летним. Я приоткрою тайну: он стоял на подзарядке. Ну а мой герой — Сыроежкин — к этому времени стал народным артистом. Для съемок мы с братом даже нового эрдельтерьера купили и тоже назвали Рэсси.
За чем же дело стало?
Юрий Торсуев: За «малым» — финансированием. «Возвращение Электроника» просто не может не стать таким же ярким явлением, как оригинал. В нем должно быть, как и в первом фильме, много первоклассных актеров, прекрасной детской музыки, юмора, не говоря уже об использовании современных технологий — компьютерной графики, спецэффектов — ведь все-таки это фантастика. А это удовольствие, мягко говоря, не из дешевых. Но иначе и браться нет смысла за продолжение фильма, ставшего одним из самых успешных за всю историю детского кинематографа.
Ну а пока денег нет?
Юрий Торсуев: Пока денег нет, занимаемся тем, что можно делать и без них. Например, на базе фронтового агентства ANNA-News запустили конкурс «Фотография с фронта» с номинациями «Война в лицах», «Война и дети», «Мирное небо Донбасса» и «Возрождение». Неожиданно для нас, конкурс стал популярным. От бойцов стали приходить тысячи фотографий. На сайте агентства запустили народное голосование. Лучшие из снимков были опубликованы и отправлены на выставку «Уникальная Россия» в Гостином дворе. Есть замысел выставить эти фотографии на уличных стендах с подсветкой. Кроме того, так как вместе с фотографиями наши воины стали присылать свои фронтовые стихи и рассказы, мы объявили рубрику «Блиндаж-читальня». Уже есть договоренность, что лучшие из них прочитают на видео наши замечательные актеры Владимир Стеклов, Игорь Ливанов и Борис Галкин. Первые съемки уже начались. Надеюсь, телевидение не проигнорирует.
