Фронт — его новый жанр. Актер Николай Цонку снял на СВО более ста документальных картин01.03.202509:20Максим Васюнов На сериалах, в которых снимался Николай Цонку, росла молодая Россия — «Солдаты», «Молодежка», «Кремлевские курсанты»… Но когда стране понадобились реальные, а не киношные герои, он набил свою машину гуманитаркой и отправился на фронт. И там остался — на свой страх и риск. Без контракта, без страховки… Он помогал бойцам держать оборону и ходить в разведку, спасал и вывозил из-под обстрелов раненых. А еще помогал им не остаться забытыми — актер, получивший позывной «Продюсер», снял на СВО более ста документальных фильмов. Один из них, «Штурмовики», показали недавно на фестивале «RT.Док: Время наших героев» в Москве. Там мы и поговорили.
Николай, можете на примере «Штурмовиков» рассказать, как снимается кино на передовой?
Николай Цонку: Все получилось спонтанно. Я тогда находился во 2 батальоне 71 полка 42 дивизии, что сражалась с наемными неонацистами всего мира на нашем Запорожье, и услышал, как командир по рации дает приказ готовиться к штурму. Камера была со мной, и все, что мне было нужно, — просто включить ее. Готовиться начали с вечера, а в 5 утра уже — экипировка, снаряжение… И все. Дальше пошла штурмовая группа, следом — группа эвакуации, в которой был я.
Запечатлеть получилось не все. Было несколько серьезных прилетов, и я просто не успел вовремя включить камеру — нужно было быстро уносить раненого, к тому же руки тряслись, все ходуном ходило… Короче — не нажималась красная кнопка. Но ничего страшного — кино на передовой снимается не ради трэша.
Вот тут интересно — ведь многие смотрят фильмы и репортажи с войны именно ради трэша. И это абсолютно не бьется с тем, зачем на самом деле туда едут кинодокументалисты.
Николай Цонку: Любой нормальный документалист едет на фронт лишь за одним — снять портреты и работу героев, которые сражаются там за наши ценности, за то, чтобы в стране и в мире воцарилась справедливость.
У меня нет ни одного постановочного фильма, снятого где-то на третьей линии фронта или на полигонах. В моих фильмах все так, как есть на самом деле, без лоска и парадности. Например, если бойцы большую часть времени находятся в грязи, то зачем их отмывать перед тем, как на них направлять объектив? Это же будет неправда, фальшь. А о наших парнях, которые делают на фронте невозможное, которые зачастую живут в землянках и в подвалах при минусовой температуре, нельзя снимать показуху.
Единственное право у документалиста на войне — выбрать из отснятого материала то, что можно показать сейчас, а что можно будет показать только лет через двадцать.
Один из самых трогательных моментов «Штурмовиков» — слезы командира с позывным «Кузя». Герои могут плакать?
Николай Цонку: Только герой, настоящий мужчина, и может плакать. Потому что знает цену того, что он потерял. Знает цену дружбы, знает цену мужского братства, знает цену мира.
Отец «Кузи» получил инфаркт, когда узнал о ранении сына, а когда папа умер, то «Кузя», к сожалению, не смог его проводить в последний путь, потому что выполнял боевую задачу. И когда я его спрашиваю — что бы он попросил у Бога, если бы встретил Его, то он тут же отвечает — я бы попросил встретиться с папой. У кого здесь не польются слезы?
На фронте никто ничего не стесняется. Там все ребята такие, какие они есть, — настоящие, простые, со своими минусами, плюсами… И никакие маски там носить тебе никто не даст, потому что от тебя зависит жизнь других ребят. Поэтому и ложь живет здесь один лишь раз — второго раза тебе никто не простит.
Не зря говорят, что там золотой генофонд России.
Вы говорите, а я ловлю себя на мысли, что все эти образы настоящих мужчин, кажется, остались где-то в советской литературе и в советском кино…
Николай Цонку: Согласен, в новой России образ героя практически никто не формировал. По крайней мере, так массово его не продвигали по телевидению и в кино. Но теперь само время возвращает героев на экраны.
Правда, оговорюсь: в кинотеатрах героев хочется видеть чаще, а пока же большой кинематограф и прокатчики от этой темы предпочитают уходить.
Когда вы ушли на фронт, не все ваши коллеги вас поняли. Изменилось ли с тех пор их отношение к вам и к спецоперации?
Николай Цонку: Помню, как многие популярные актеры, радио- и телеведущие меня проклинали, блокировали… В моих социальных сетях до сих пор висят их резкие комментарии от 2022 года. Сегодня многие пытаются себя очистить, повернуться лицом к стране и к нашей армии. Пишут мне — Коля, а как попасть в зону СВО с гуманитаркой, а как туда поехать с танцевальным коллективом? Ой, Коля, я хочу поставить пьесу о спецоперации, может быть, ты что-то посоветуешь?..
Я никому никаких советов давать не хочу. Для меня эти люди навсегда замарали свою совесть.
С другой стороны — радостно, что просыпаются те, кто просто молчал, кто считал, что Родина и без него справится. Просыпаются и в том числе благодаря правдивым фильмам, снятым на передовой. Потому что, опять же, приглаженная реальность никого ни в чем убедить не может.
Герой одного из ваших фильмов, боец с позывным «Сократ», сказал одну оригинальную мысль, которая не выходит у меня из головы: к Родине нужно относиться как к дочери. А как же Родина-мать?
Николай Цонку: По мысли «Сократа», с тех пор как нам внедрили чужие ценности, наше поколение стало относиться к матери совсем не так, как относились к матерям в годы Великой Отечественной войны. Мужчины из современного общества потребления почему-то уверены, что мама им обязана давать деньги, помогать связями, кормить, поить. Отношение к матери, как к дойной корове.
Так же стали относиться и к Родине — она вдруг оказалась всем чем-то обязанной. А Родина — это не мать. Это дочь. Нужно вкладывать в нее, чтобы взрастить красивую, мудрую, умную. Только посеяв, можно наслаждаться урожаем.
Когда я читаю о том, сколько разных профессий вы успели на фронте освоить — от разведчика до медика, от штурмовика до дроноведа, — я представляю себе человека, который как минимум прошел срочную службу, но оказывается, вы в армии не были…
Николай Цонку: Это правда. Всегда хотел служить в армии, но в военкомате обо мне, как оказалось, забыли. После объявления частичной мобилизации я не дождался повестки и мобилизовал себя сам. Первая моя командировка длилась год. После чего я все время возвращаюсь в зону СВО, потому что там мои братья. Буквально вчера вернулся с Курахово, снова снимал, снова немного помогал парням…
Буквально на днях на вашем канале «Военный продюсер» вышел ваш новый фильм «Курск. 80 лет спустя». Почему его важно посмотреть?
Николай Цонку: Это фильм о любви к родине, о ценностях, о мужестве, о героизме, о боевом экипаже героев с Кузбасса, которые воевали, получили ранения, но не смогли остаться дома. Они добровольно приехали под Курск и за два месяца спасли более трехсот жизней.
Расскажите подробнее — как происходит эта работа? И почему вы называете экипаж боевым?
Николай Цонку: Потому что у ребят было оружие, так как группам эвакуации всегда приходится защищаться. Для вражеских дронов они — лакомый кусочек и легкая добыча. По нашему экипажу тоже били с дронов, но не достали — мы на опыте действовали аккуратно, скрытно. Наша непосредственная задача была — отвезти раненых до ближайшего медпункта, это семь-восемь километров от линии боевого соприкосновения. Отвезли — и мчим обратно. В 5 утра мы выезжали на фронт и в 2 ночи — возвращались.
А жили у бабушки Лены, в Курске. И эта бабуля нас всегда встречала, провожала, ждала как родных, переживала за нас, готовила омлет, борщ… И все говорила — ну возьмите меня с собой! Да куда же мы вас возьмем, баб Лен, там же стреляют! А вы все равно возьмите! Боевая женщина оказалась. Добровольцы с Кузбасса, я — москвич и бабушка Лена из Курска! Как о такой команде не снять кино?!
