Содержание:
Главной героине бегемотихе по кличке Красавица требовался особенно сложный уход: 40 кг пищи и 400 литров воды каждый день — невозможная ноша для хрупкой смотрительницы. Эта история привлекла Антона Богданова, которого мы все знаем по фильму «Огонь» и «Т-34». Его дед воевал на Невском пятачке, и Антон давно горел идеей отдать дань и близкому человеку, и любимому Петербургу, который он упорно называет Ленинградом. «Ленинград спас душу России, культуру России, — говорит режиссер. — Если в Перми делали пушки, в Челябинске танки, то Ленинград уберег что-то живое внутри нас. И я понял, что мне хочется снять эту историю про зоопарк».
Ветеринар Мартын Иванович
Жители Васильевского острова и просто прохожие, минуя сад за Академией художеств, несколько дней могли наблюдать, как за оградой вырастают деревянные конструкции блокадного зоосада, окна домов заделывают досками, по-блокадному, крест-накрест. И, наконец, настал день, когда вместо обычных лошадей — «натурщиц» студентов-художников — во дворе появились настоящие животные. Увы, зимний дом Красавицы оказался пуст — «актрису» нашли в Новосибирске и понятно, что проще отправить туда съемочную группу, чем многотонное животное. Что же, зато в этот съемочный день довелось познакомиться с другими двумя харизматичными «актерами» — тигренком и верблюдом. В тигренка Марусю, кажется, влюбилась вся съемочная группа — «она милая, прямо ребенок», — смеется Слава Копейкин, играющий демобилизованного солдата, который вместе с другими сотрудниками спасает от обстрелов животных зоопарка. Милый «котенок» не капризничает и с удовольствием подыгрывает настоящим актерам. «С Марусей легко работать. Она, видимо, благодарна нам, — рассказал режиссер Антон Богданов. — Мы ее не так давно спасли. Малышка была сильно избита, страдала лишаем, были проблемы с внутренними органами. И ребята из ленинградского хосписа «Дом тигра» спасли ее. Смешно даже вышло: нам же нужно, чтобы зритель видел на экране «блокадное» животное, а тут нам привозят Марусю уже с хорошим пузиком. Пришлось попросить их продолжить баловать тигренка уже после наших съемок». «Поверьте Вите Сухорукову, жизнь прожил, ролей море сыграл, — как всегда эмоционально делится впечатлениями Виктор Иванович, на этот раз в роли ветеринара Мартына Ивановича. — Но чтобы я кормил из бутылки-соски тигренка! Живого тигра! И он у меня грыз ее! Я счастлив, что здесь оказался».
Съесть или сохранить
«У нас в сценарии есть фраза: «Люди не убивают животных, это делают только варвары», — Юлия Пересильд играет главную героиню, Евдокию Ивановну Дашину. — Мы вчера как раз с Антоном Богдановым размышляли, что это какая-то особенная философия ленинградцев. Да, война идет, да, страшно. Можно посмотреть на животных и подумать: почему бы их не съесть и жить дальше. Но как будто есть высшая философия, которая говорит: тогда ты перестанешь быть человеком. Сохраняя животных, ты сохраняешь свою душу». И актриса добавляет: «Удивительно, но я не знала историю про Евдокию Дашину. И это несправедливо. Хорошо, что снимаем это кино».
«Подвиг сотрудников ленинградского зоопарка в том, что они не просто не съели животных, а еще и в том, что они не уступили ни на дюйм, а, возможно, усилили в разы уход за ними, ласку, любовь, окружили теплом как могли, — рассказывает Антон Богданов. — Это исторический факт, что, когда начинались бомбежки, Дашина обнимала Красавицу, чтобы ее успокоить, пела ей песни. В мирной жизни она этого не делала, просто за ней ухаживала». «Этим меня история покорила, — признается Стася Милославская, которая играет зоотехника Анну, девушку смелую, немножко пацанку. — Что люди, забыв про себя, спасали братьев наших меньших. Это невероятно. Это люди с очень большим сердцем».
Найти звериного партнера
На холод жаловаться грех, когда идут съемки фильма про осажденный Ленинград. Тем более что греет не только кофе в кружках, но и сама атмосфера на съемочной площадке. Легко поверить Стасе Милославской, которая убеждает, что они стали одной семьей, как сотрудники блокадного зоопарка.
Если в Перми делали пушки, в Челябинске танки, то Ленинград уберег что-то живое внутри нас. Этот фильм — дань любимому городу
Люди в этом проекте и в самом деле не случайные. Антон Богданов не шутит, говоря, что едва ли не у каждого в съемочной группе свой питомец, и не только «стандартные» кошки-собаки: «У кого-то есть обезьяна, даже удав. Так что мне повезло с группой, потому что это важно — чтобы участники процесса любили животных, ценили их. Иначе зритель увидит фальшь». Актеры и в самом деле легко находят общий язык с звериными партнерами. Юлии Пересильд не привыкать — еще много лет на съемках «Края» подружилась с медведем Степой, а верблюд Куня, с которым актрисе довелось сниматься в блокбастере «Финист. Первый богатырь», стал, по ее словам, «моим большим псом, он меня встречал и провожал со съемочного дня». Так что можно не сомневаться — Пересильд и бегемотиху приручит.
В одном из эпизодов по сценарию маленькая обезьянка «умилительно складывает лапки и начинает выпрашивать конфету у Зойки». Но одно дело написать, другое заставить животное выполнить «актерскую задачу». «Да, это непросто, — признается Стася Милославская. — И поэтому возникает много импровизации. Например, мы снимали сцену, где я уговариваю тигрицу поесть. А она, разумеется, не хочет даже смотреть на это сено. В этот момент сзади меня в вольере бегал тигренок. Он в одном дубле сидел в углу, в другом — прыгал мне на спину, в третьем — хватал меня за юбку. И в такой ситуации мы понимаем, что команды «стоп» не будет, надо продолжать играть, потому что никто не знает, в какой момент животное сделает что-то особенное, что подойдет нашему кино».
На съемках «Красавицы» словно оказался в зимнем Ленинграде 1940-х. И не только из-за декораций, настоящих, деревянных, и из-за шерстяных платков, в которые кутаются женщины, — этого опознавательного знака блокады. Режиссер удивительно точно подобрал «лица». «Слава Копейкин, — это же реинкарнация Леонида Быкова, — замечает Богданов, поклонник фильма «В бой идут одни старики». — Настоящий советский человек, с советским лицом, с советскими кудрями». «Да, в актерском составе запечатлено время, — соглашается Виктор Сухоруков. — Когда рядом стоят Слава и Стася, хочется запеть песню Блантера «Счастье мое»… А на Юлию Пересильд смотришь и тут же вспоминается «Рио-Рита»…
Ламповая картина
Этот съемочный день закончился эффектно и страшно — пожаром склада.
Это просто — написать «работники молча смотрят на охваченное огнем здание», но создатели фильма делают все, чтобы история ленинградского зоопарка откликнулась в зрителе.
Мы все объединились, чтобы говорить о милосердии, о романе человека и звериного мира. И, конечно, о жизненном бессмертии
Ленинградский архитектор Яков Рубанчик, все дни блокады зарисовывавший окружающий его мир, оставил в своем уникальном «Блокадном дневнике» запись: «Ведь придут люди и не поверят, что нам пришлось снести». В «Красавице» будет и про голод, и про холод, и про потери. Но Антон Богданов делает картину светлую и теплую, как говорит Сухоруков, «ламповую». Режиссер, он же автор сценария, хочет, чтобы «Красавица» могла оказать на какого-нибудь ребенка такое же неизгладимое впечатление, какое на него в детстве произвел «Ко мне, Мухтар!». «Я очень хочу, чтобы на фильм приходили с детьми, — говорит режиссер. — Мне кажется, нашему кинематографу сейчас этого не хватает. Я люблю сказки, но мне кажется, мы уже немного заигрались в чудеса. Надо показать детям что-то более реалистичное». «Сегодня непросто увлечь молодежь, детей такими сложными темами, — признает Юлия Пересильд. — Когда им говоришь «война, блокадный Ленинград», им становится скучно. А когда это история про животных — это как приманка в каком-то смысле. А дальше они начнут смотреть и точно не оторвутся».
История с ленинградским зоопарком — как микстура для мизантропов. По словам Виктора Сухорукова, «мы все объединились, чтобы говорить о милосердии, о романе человека и звериного мира. И, конечно, о жизненном бессмертии. Вот о чем картина».
КСТАТИ
Первый фильм об осажденном Ленинграде «Жила была девочка» появился за полгода до окончания войны, в декабре 1944 года. Но после декабря 1944 года в кино наступила многолетняя пауза — «ленинградское дело» закрыло блокадную тему. Второй раз Ленинград прорвал блокаду — на этот раз кинематографическую, — когда наступила хрущевская оттепель. Появилось «Балтийское небо». Но и на картину Владимира Венгерова легла тень «ленинградского дела» — критики ее встретили прохладно, а создатели не были отмечены никакими кинематографическими наградами. Потом показалось, что еще чуть-чуть, и кинематографисты переступят болевой порог — появились «Мы смерти смотрели в лицо» Наума Бирмана, максимально реалистичный «Порох» Виктора Аристова, «Соло» Константина Лопушанского, эпопея «Блокада» режиссера Михаила Ершова. Но этот период был недолог — наступило время другого кино. И только сейчас мы вновь возвращаемся к истории осажденного Ленинграда. Для многих блокада — как айсберг, выступает во всем своем ужасном, трагическом и величественном объеме. И, наконец, заговорили о тех, кто совершал подвиг, пусть и не на рубежах города, и не с оружием в руках, а строя под вражеским огнем железную дорогу, репетируя «Седьмую симфонию» Шостаковича, и вот — не допуская гибели животных в зоопарке. Если вам интересно: когда в 1870-е годы немцы осадили столицу Франции, животные парижского зоопарка были съедены за считаные недели.
