Наталья СоколоваХудожественный руководитель театра Тереза Дурова хочет решить неразрешимую коллизию, хотя срок давности предполагаемого преступления давно истек. Мог ли Сальери убить Моцарта? Подзаголовок спектакля «Моцарт и Сальери» в лучших традициях детектива интригует — это версия. Сценарий завлита театра Артема Абрамова основан не только на «маленькой трагедии» Александра Пушкина, но и на итальянском расследовании 1997 года. Зарисовка, этюд, составленный из фрагментов биографий двух композиторов, вырастает в спектакль о роли сплетни в истории — а такой сюжет всегда скрывает много смыслов.
Амадей Моцарт скончался 5 декабря 1791 года. Как посчитали врачи того времени, от водянки: из-за нее тело композитора сильно распухло. Что спровоцировало болезнь? Медики решили, что налицо все признаки отравления. Но кто и чем отравил Моцарта — современники не установили.
В «Моцарте и Сальери» Терезы Дуровой первым на сцену выходит рассказчик, он же журналист (Даниил Исламов). Его слова становятся рефреном спектакля: «В музыке не солгать, а в буквы можно вплести все, что угодно». Так авторы намечают еще одну важную тему — почему между реальным историческим персонажем и героем литературного произведения нельзя ставить знак равенства.
Действительно, «синьор» Пушкин в своей «маленькой трагедии» «Моцарт и Сальери» озвучил версию, что гениального Моцарта убил завистник и интриган Сальери. Эту версию подхватил автор пьесы «Амадей» англичанин Питер Шеффер, а потом и режиссер одноименного фильма Милош Форман. Пьесу Шеффера поставили в Милане, что вызвало бурю негодования. Гнев соотечественников Сальери дошел до того, что Миланская консерватория инициировала судебный процесс.
В мае 1997 года в главном зале Дворца юстиции заслушали свидетелей обвинения и защиты, несмотря на двухвековую давность случившегося. В процессе участвовали биографы двух композиторов и врачи. Главным аргументом обвинения были разговорные тетради Бетховена. Якобы однажды Сальери признался своему ученику, знаменитому немецкому композитору, в содеянном. Бетховен был глух и вел для общения разговорные тетради, в которых та беседа была документально запротоколирована. Вот только сами разговорные тетради не сохранились — а это был главный аргумент защиты Сальери.
Впрочем, Пушкин, создавая свою пьесу, опирался на другой слух — якобы Сальери, коротавший последние дни в сумасшедшем доме, однажды сам признался в убийстве.
Эпизод громкого заседания в Милане, на котором Сальери оправдали, стал частью спектакля. Действие почти незаметно для зрителя перемещается из зала суда в зрительный зал маленького барочного театра, из детской комнаты Моцарта, заставленной игрушками, так что шагу не ступить, — в аскетически обставленный кабинет Сальери. Художник-постановщик спектакля — именитый сценограф Мария Рыбасова.
Серьезный, статный Сальери (Сергей Батов) — и по-детски подвижный Моцарт (Михаил Бубер) с озаренными улыбкой глазами. Спектакль соткан из борьбы антитез: два антипода, два врага или два друга?
Что точно удалось установить биографам? Моцарт и Сальери были очень разными и в действительности общались нечасто. Иногда творили вместе (написанную ими небольшую кантату «На выздоровление Офелии» в честь общей любимицы, певицы Нэнси Стораче, исследователи обнаружили аж в 2015 году). Муза Моцарта была легкой, почти воздушной, нашептывающей ему романтичные серенады, ясные по своему языку марши и элегантные оперы. Уже в четыре года он играл на клавесине, а в десять дал свой первый концерт. Для Сальери сочинение музыки становилось кропотливым трудом, иссушающим ремеслом. Он занимал почетную должность императорского капельмейстера, был блестящим педагогом, и ему платили гораздо больше, чем Моцарту. Мастеровитый, одаренный, иногда законодатель вкусов, но не гений. Моцарт же был вынужден постоянно скитаться, у него даже не было собственного дома, из-за чего архив композитора сохранился далеко не полностью.
Якобы Сальери, коротавший дни в сумасшедшем доме, однажды сам признался в убийстве
Трудно представить, что предполагаемое убийство замешано на зависти одного композитора к другому. Один — гениальный, его любят во всем мире до сих пор. Другой — обвиняемый, записанный в убийцы по воле литературного вымысла. И это снова — всего лишь версия.
Но… пусть даже спорный — но вопрос: а если бы не миф, который создал Пушкин, — осталось бы имя Сальери в нашей памяти на века?!
«Моцарт и Сальери» Терезы Дуровой огранен музыкой двух композиторов. Кроме того, звучат фрагменты увертюры из оперы «Веспасиан» Ариосто, «Баталии» фон Бибера, арии Пёрселла и филигранно исполненные итальянские мадригалы Монтеверди.
Маленький барочный оркестр, в составе клавесина, виолы да гамбы, виоль д амур и гитары, изящно перемещается между сценой и оркестровой ямой. Напоминая нам, что подлинная музыка — целитель, перед которым бессильны любые сплетни и мифы.
