Так и хочется начать с того, что «Великий Карл» приехал в Москву, имея в виду, что выставка в Третьяковской галерее своего рода диалог с громадной выставкой Карла Брюллова в Русском музее, где было показано около 300 работ.
Русский музей к 225-летию со дня рождения художника постарался показать наследие Карла Павловича Брюллова максимально полно, почти исчерпывающе. Третьяковская галерея выбрала другой путь: она предложила нам, зрителям, пройти по маршрутам художника, чтобы уловить тонкую ауру встречи гения места и виртуозного живописца.
Выставка «Карл Брюллов. Рим — Москва — Петербург» (куратор Людмила Маркина) предлагает нам совершить своего рода grand tour, что был весьма популярен у европейской и русской аристократии начала XIX века, вместе с художником, который отправился в пенсионерскую поездку в Италию от Общества поощрения художеств в 1822 году. Отсюда название выставки, напоминающее маршрут вояжа — «Карл Брюллов. Рим — Москва — Петербург».
Отсюда — строгая, почти классическая в своей ясности архитектура пространства, где центральную часть образуют три параллельных парадных галереи, которые похожи на проспекты городов.
В одной из них — работы, созданные Брюлловым в Италии, где он оттачивал мастерство, обрел европейскую славу, сравнимую с известностью нынешних поп-звезд, умер и похоронен на римском некатолическом кладбище Тестаччо. И надо ли говорить, что главный этот «римский» проспект ведет прямиком к полотну «Последний день Помпеи», привезенному из Русского музея? В другой галерее — работы, созданные в Петербурге, где он вырос, учился, преподавал в Академии художеств, где создал картоны для росписи Исаакиевского собора, где им написано огромное количество портретов. И третья часть — московский «проспект», который упирается в незавершенное полотно «Осада Пскова польским королем Стефаном Баторием в 1581 году».
В Москве Брюллов гостил полгода, с января по май 1836 года, когда возвращался из Италии в Петербург. Брюллов в старой столице был желанным гостем.
Несмотря на то, что в старой столице он был недолго, адресов, где он бывал в Москве, сотрудники Третьяковской галереи нашли множество. Их карта, с фотографиями домов, — отдельная радость. Здесь можно увидеть и дом, где располагалась мастерская скульптора Ивана Витали, который работал над мраморным бюстом Брюллова. И здесь же 4 мая его впервые навестил Пушкин. Как поэт сообщал жене: «Я успел уже посетить Брюллова. Я нашел его в мастерской какого-то скульптора, у которого он живет. Он очень мне понравился. Он хандрит, боится русского холода и жаждет Италии, а Москвой очень недоволен. У него я видел несколько начатых рисунков и думал о тебе, моя прелесть. (…) А он настоящий художник, добрый малый и готов на все». И добавляет не без юмора: «Здесь Перовский его было заполонил; привез к себе, запер под ключ и заставил работать. Брюллов от него насилу удрал».
На выставке все герои этого трагикомического сюжета — налицо. Тут можно увидеть портрет Алексея Перовского, того самого, автора знаменитой детской повести «Черная курица». Брюллов его портрет все же написал. То ли после того, как поссорился, то ли до ссоры. И скульптора Иван Витали можно увидеть вдохновенно работающим над бюстом Брюллова. На картине Брюллова, разумеется. Пока Витали работал, Брюллов тоже решил не скучать, а сделал пару портретов скульптора. Есть и сам Брюллов — в мраморе, с прической, как у Аполлона, и примерно с таким же выражением лица. А с другой стороны — мраморный бюст Пушкина, тоже работы Витали.
Эти переклички сюжетов — литературных, живописных, даже лубочных — на выставке выстроены блестяще. Среди изящных находок — лист лубка с изображением «Последнего дня Помпеи». Нет, не Брюллова. Это лист Федора Алексеева с оригинала Ф.Бобеля 1834 года. Красные раскаленные камушки, вылетающие из горы на заднем плане, разбегающиеся фигурки жителей Помпей на площади…Что называется, почувствуйте разницу!
Наконец, большой цикл рисунков Брюллова, собранный куратором, позволяет увидеть, как менялся замысел художника при работе над «Последним днем Помпеи». Тут и первая зарисовка Дороги гробниц из Помпей в Геркуланум… И персонажи, словно сошедшие из письма Тацита-мл. Плинию о том, как ему с матерью удалось спастись во время извержения… И появляющиеся герои, вроде колесницы с возницей, которая разбивается, в центре картины. Можно сказать, что Брюллову оказывается мало одного извержения вулкана: он еще и в центр «кадра» ставит «автокатастрофу» с колесницей. К слову, все перипетии работы над картиной подробно рассказываются в видеофильме, созданном специально для выставки. Захватывающий сюжет! Едва ли не менее неожиданный, чем романтические эффекты самой картины.
Карла Брюллова обычно числят романтиком. И «Последний день Помпеи» выглядит как раз торжеством романтизма над классицизмом. Но романтизмом, на который влияние оказали не столько французские романтики с их пылким свободолюбием, не меланхоличные немцы, а скорее итальянская опера. Как минимум, одноименная опера Пачини «Последний день Помпеи». Зато портреты, в которых Карл Павлович знал толк и превосходно писал, все же скорее ближе к сентиментальным и парадным портретам старых мастеров. Непременная бархатная красная штора, балкончик, вид на сад — и великолепные красавицы, убегающие с бала с падчерицей, как возлюбленная художника Юлия Самойлова, юные матери, баюкающие детей, пленительная всадница, как на одноименной картине…
На этом фоне особенно свежо выглядят акварели Брюллова и раздел его незавершенных работ, «спрятанный» над основным залом. Эти работы порой выглядят как пролог к ХХ веку, к Серову, к мирискусникам… И тут же — небольшие карандашные карикатуры друзей, среди которых и Нестор Кукольник, и Михаил Глинка. Тут от романтических портретов — только рожки да ножки. Не зря друзья порой обижались. Правда, и к себе в автошаржах Брюллов был беспощаден, рисуя голову Аполлона над маленькой фигуркой с большим животом. Впрочем, поклонникам и это не мешало его сравнивать с Зевсом Олимпийским.
