О «Великой Лилиан Холл» Майкла Кристофера говорят как о художественном отклике на документальный фильм 2017 года «Мэриэн», вышедшем через три года после смерти Мэриэн Селдес — одной из старейших звезд американского театра. Его режиссера обвиняли в том, что он воспользовался болезнью актрисы, снимая, когда у нее была деменция, и преподнес ее зрителям в том виде, в каком ей самой предстать бы не хотелось. Сценаристом «Великой Лилиан Холл» стала племянница звезды Элизабет Селдес Аннаконе. Но имя героини изменено на Лилиан Холл, и получился универсальный сюжет о больной старой актрисе, для которой сыграть премьеру — вопрос жизни и смерти.
Лилиан Холл готовится сыграть на Бродвее чеховскую Раневскую. Когда на репетиции она забывает текст, а потом еще путает акты, встревоженный режиссер отправляет ее к доктору. Результат обследования ужасающий: деменция с тельцами Леви, что предвещает еще и галлюцинации. Актриса до последнего скрывает болезнь, продолжая репетировать. Интрига фильма построена вокруг того, сыграет она премьеру, или победит деменция.
История эта выстраивается без затей. Продюсер (Синди Хоган), прагматичная дама, подмечает все промахи звезды и норовит заменить ее актрисой помоложе. Документалисты, снимающие кино о Лилиан Холл, рады зафиксировать ее оплошности, а на интервью задают ей неудобные вопросы. Не лучше и дочь героини Маргарет: в ней жива обида на мать, посвятившую себя искусству. Дочь закатывает истерику даже в больничной палате, где Лилиан оправляется после падения на сцене, — эти эмоциональные выплески выглядят натянуто.
Но есть компаньонка актрисы (Кэти Бейтс), она понимает, что сцена — смысл жизни Лилиан, и пытается помочь ей остаться на плаву. Пирс Броснан сыграл соседа, с которым Лилиан часто переговаривается через перегородку, выходя на балкон своей роскошной квартиры. Этот персонаж нужен сценарию, чтобы подчеркнуть: звезда Бродвея не потеряла привлекательности и явно притягивает седовласого красавца. В «группе поддержки» Лилиан и режиссер чеховского спектакля (Джесси Уильямс) — он всячески увиливает от замены ее другой актрисой, считая, что легенда Бродвея и есть центр тяжести его «Вишневого сада».
И есть умерший супруг Лилиан Холл, режиссер, — он является ей в галлюцинациях. Эти видения — как привет из прошлого, ушедшего безвозвратно, но они и знак деменции: зритель привыкает, что героиня теряет связь с реальностью.
Все эти персонажи второго плана образуют достойный фон, но ни одна из сюжетных линий не доводится до остроты, до драматического напряжения. На фильм, сценарий и режиссура которого откровенно слабы, можно бы не обратить внимания, если бы не Джессика Лэнг: это ее бенефис, от нее невозможно оторвать глаз.
Лилиан Холл в исполнении Лэнг — воплощение хрупкой красоты и женственности, которой не страшен возраст. Это «недотепа» и в то же время стоик, готовый сражаться за любимую профессию. На примере Лэнг можно изучать феномен киногении, когда кинокамера влюблена в актерское лицо и делает зримыми малейшие движения души. Актриса здесь как пианист-виртуоз, нашедший свой репертуар, отвечающий его человеческой теме. Тема эта уже мощно звучала в другой работе Лэнг — сериале «Вражда», где она сыграла стареющую Джоан Кроуфорд, для которой актерская работа составляла смысл существования. Здесь тот же смысл обрел новые нюансы.
Собираясь на репетицию, она кружит по квартире, повторяя реплики из «Вишневого сада». «Шкафик мой родной!», — и целует шкафчик согласно ремарке. Когда на улице к звезде подходит поклонник, видевший ее на сцене еще мальчиком, она спрашивает: «Отчего вы так постарели?», — будто перед ней Петя Трофимов. Лэнг удается создать объемный образ сильной слабой женщины, актрисы, для которой грань между жизнью и сценой стерта. В этой роли Лэнг прочитывается театральный сверхсюжет, возникает шлейф ее работ. Например, сколько нежного юмора в сцене, где компаньонка показывает специальные наушники, чтобы можно было суфлировать Лилиан во время репетиций, а та в ответ произносит: «Не важно, кто вы такой… я всю жизнь зависела от доброты первого встречного», — реплика из «Трамвая ʺЖеланиеʺ», где когда-то играла сама Лэнг. К слову, в Бланш Дюбуа, потерявшей имение «Мечта», недаром видели отсвет Раневской.
Правда, с театром, какой возникает в фильме, связан существенный изъян: «Вишневый сад», в котором так стремится сыграть Лилиан Холл, выглядит режиссерски беспомощным, в таких примитивных мизансценах и с такой сценографией уже не играют Чехова. Если в сериале «Вражда» возникала магия Голливуда, искусительная сила киноплощадки, расставаться с которой не хотела Кроуфорд, то здесь сложно поверить в то, что такому театру можно отдать жизнь.
Но когда устами Лилиан Холл Лэнг говорит о театре как о пространстве иллюзии, в котором она всегда искала правду, ей веришь. Ее Раневская завораживает даже в скверном обрамлении. Подобно Лилиан, сама Лэнг играет как последний раз, словно не замечая уязвимость всех внешних условий. Играет — и выигрывает.
