Мария БабаловаПод занавес 247-го сезона Большой театр почувствовал вкус к оперным редкостям. И вспомнив о грядущем в декабре нынешнего года 220-летии знаменитого французского композитора Гектора Берлиоза, сделал ставку на его последнюю оперу «Беатриче и Бенедикт». Спектакль на Новой сцене доверили немецкому дирижеру Жюльену Салемкуру и режиссеру Александру Петрову при содействии сценографа Семена Пастуха и художника по костюмам Галины Соловьевой.
Без всякой календарной обусловленности Берлиоз — тот композитор, опер которого очень не хватало в репертуаре Большого. Ибо если вынести за скобки вездесущую «Кармен» и «Искателей жемчуга» (на Камерной сцене) Бизе, французская музыка ныне в явном и незаслуженном дефиците. Семь лет назад была любопытная премьера на Исторической сцене оратории Берлиоза «Осуждение Фауста» в постановке Петера Штайна и тогдашнего музыкального руководителя театра Тугана Сохиева, но дорогущий спектакль без видимых причин очень быстро исчез из проката, выдержав лишь считаное количество представлений.
Судьба «Беатриче и Бенедикта» в Большом только зарождается. Этот свой опус Берлиоз называл «капризом, начертанным острием иглы». Но когда человек с трагической биографией — череда личных потерь, непризнание на родине — на закате дней берется за создание «веселого» сочинения, попытка «обмануть» самого себя дается ему очень непросто.
Произведению заметно недостает драматургического изящества, а смыслы запрятаны глубоко. «Беатриче и Бенедикт» — это оперная версия комедии Шекспира «Много шума из ничего». Но тут композитор выступил и в качестве либреттиста, убрав из оригинального сюжета линию Дона Хуана, а вместе с ней исчезло и то, что делает шекспировскую пьесу гораздо большим, чем просто комедия. С другой стороны, несмотря на то что партитура постоянно прерывается разговорными диалогами, арии, дуэты, ансамбли полны пленительной красоты. Поэтому с момента мировой премьеры в Баден-Бадене 9 августа 1862 года, что состоялась под управлением автора, опера время от времени появляется на афишах лучших театров и фестивалей планеты, даря музыкантам возможность для наслаждения, а режиссерам — простор для фантазии, дабы компенсировать драматургическую угловатость рассказываемой истории.
Александр Петров предлагает спектакль в стиле «вторичного постмодернизма». По сегодняшней театральной моде действие должно развиваться по принципу «снимается кино», «театра в театре» или в каком-нибудь медучреждении. Режиссер отправляет солдат, вернувшихся с фронта не только с победой, но и с ранами, в пансионат под открытым небом (волей сценографа все действие происходит на лужайке какого-то парка). Там и разворачивается удачная, что редко случается в операх, любовная история главных героев, которую окружающие называют «иронической войной»…
Постановщики декларировали интригующий замысел, объединяющий два абсолютно разных сюжета — великую комедию Шекспира и великий пацифистский роман Эрнеста Хемингуэя «Прощай, оружие!». Идея так и осталась на бумаге: два гения, как одноименные заряды, союза не обрели. А повествование, предложенное авторами постановки, оказалось на редкость линейным. Режиссер будто боится быть непонятым или дать хоть какой-то простор для размышления. Уже на увертюре публику ожидает еще на закрытом занавесе текстовое послание, будто справка из учебника по экономической географии, правда, с парой острот, к которым зал остается равнодушным.
Русская речь и пение на французском звуковом плане стыкуются не лучшим образом, да и технически петь и говорить солистам трудно. Возникают проблемы с дикцией, и, что самое удивительное, иногда куда большие не у певцов, а у специально приглашенных драматических актеров (Борис Дьяченко или Андрей Бажин) на чисто разговорную роль Губернатора. Странно, что Большой театр не воспользовался возможностью пригласить какую-нибудь харизматичную звезду кино или театра. Да и если бы вместо примитивных диалогов со сцены произносилось что-то умное и красивое (необязательно веселящее) из настоящей литературы, спектакль приобрел бы куда больше содержания. А так публику лишь развлекает отряд медсестер «двойного назначения»: они или заняты уколами и капельницами, или исполняют танцы «призыва»… Зачем-то и на пении солистов то и дело возникают «призрачные» балетные дуэты.
Почти все музыкальные номера звучат будто между делом. А партитура Берлиоза восхитительна. Жаль только, что у оркестра под дирижерской палочкой Жюльена Салемкура есть исключительно одна краска: громко. И музыка не рождается, а лишь голый аккомпанемент. А ведь многие солисты, на чьи голоса превосходно «ложатся» берлиозовские гармонии, поют красиво и трогательно. Редкий случай, но Большой театр смог представить сразу два интересных премьерных состава исполнителей, пусть и с некоторым ощущением полуготовности отдельных персонажей. Чудесна пара заглавных героев у Юлии Мазуровой и Бехзода Давронова. Интересна Беатриче и у Екатерины Воронцовой. Обаятельны и музыкальны в образе губернаторской дочурки Геро Анна Аглатова и Альбина Латипова. Прекрасны в генеральском облике Денис Макаров и Владислав Попов. Осталось дело за малым: освободить музыку от неудавшейся драматургической обертки. А счастливый финал, когда любовь всегда права, композитор нам уже оставил.
