Константин Ваншенкин на карандашных набросках своей дочери выглядит выглядит пенсионер пенсионером: надев очки, читает газету, листает книжку, смотрит по телевизору футбол…
И здесь же, под рисунками, на витрине, блокнотики, исписанные стихами этого самого пенсионера — правлеными, перечеркнутыми, переписанными. По словам дочери поэта, художницы Галины Ваншенкиной, такие блокнотики у отца всегда были под рукой или в кармане: не знаешь же, в какой момент придет строчка…
Записные книжки поэта-фронтовика, лирика, исследователя стихов, автора песен Константина Ваншенкина — главные экспонаты открывшейся в Музее-квартире Алексея Николаевича Толстого выставки «Зачем я сюда зашел…», посвященной столетию со дня рождения поэта. Ее можно было бы назвать и «Я люблю тебя, жизнь!» — по первой строчке самой знаменитой, наверное, песни на стихи Ваншенкина.
Писать он их начал после войны, на которую ушел добровольцем, не окончив десятилетку. Вернувшись, поступил, было, на геологоразведочный, но, не способный справиться с идущими изнутри рифмами, ушел оттуда в Литинститут…
И кураторы на выставке идут не по фактам биографии, а по стихам, которые тут повсюду — смотрят на нас со страниц книг, покрывают все стены зала, наконец, нон стоп звучат в исполнении автора в записи 65-го года — магнитофонная бобина с того юбилейного вечера тут в статусе записной книжки, лежит рядом с блокнотами.
«Контролировал квартал на подходе к дому. Со стрельбой перебегал от окна к другому»… «Какой закат горит — вполнеба! — Как нам оказанная честь»… «Месяц плыл. Он легок был и тонок. В хатке, средь зеленого села…» Ваншенкин читает на записи с интонацией автора, со своими акцентами.
И выставка поделена на акценты в его жизни, порталы, отмеченные тут парящими над головой баннерами, глубины, в которые можно погрузиться, чтобы рассмотреть поэта с разных сторон. Вот, например, портал «Круг друзей».
«…Мастерством Ваншенкин не овладевал — мастерство само овладело им в еще юные его годы», — утверждал Александр Межиров. Над цитатой его портрет, здесь же фотографии Вознесенского, Слуцкого, Трифонова, Евтушенко, фрагменты статей, дружеской их переписки с Ваншенкиным, реплики соратников, книжки, надписанные ему Некрасовым, Окуджавой.
«Военная лирика»: тут сборник «Песня о часовых», красноармейская книжка, маленькая книжечка с портретом Сталина — удостоверение «участника боев за освобождение столицы Австрии — города Вены». В зале звучат фронтовые стихи, как всегда у юбиляра, умевшего в короткие негромкие строки умещать большие смыслы. Вот, например, «Земли потрескавшейся корка» — о том, как друг случайно принял пулю, предназначенную автору.
— У него было врожденное чувство внутренней свободы, без которой невозможен любой художник, — говорила на вернисаже дочь и художник Галина Ваншенкина.
Стараниями дочери, передавшей Гослитмузею имени Даля архив отца, на выставке открылись, например, двери его квартиры. «Поплелся в булочную», «Пошел, аккуратно перебирая лапами» — это домашние записочки, которыми обменивались Ваншенкин и его жена, поэтесса Инна Гофф, украшенные неизменными маленькими котиками, семейной символикой пары.
«Зачем я сюда зашёл?
Ага, за очками.
Такое бывает со старичками…»
Свои записочки тут оставляют и посетители, увидевшие поэзию Ваншенкина изнутри — как отклики на выставку. Тут много фрагментов из его стихов — «Проснись, красивый человек», «Женских радостей намёки возникали средь забот».
И, например, вот такое, из любимой песни — «Мы расстаёмся, чтобы встретиться вновь…»
