Новая постановка «Каменного цветка» в театре «Урал Опера Балет» — не просто возрождение прощального творения Сергея Прокофьева, а обращение компромиссного утенка советского образца в почти прекрасного лебедя наших дней.
Композитор писал это сочинение в ситуации, мягко говоря, нервной. Он вместе с Шостаковичем и Мурадели только что подвергся партийному разносу за «формализм» и взял материал как бы безошибочный, народный по природе и духу — сказ Павла Бажова о работягах, мастерах, о сердце земли русской — Урале.
Приходилось осторожничать и в сценическом воплощении. Танец был признан безыдейно развлекательным, торжествовал драмбалет, где все было как в драме, только героям почему-то запретили слово, и они заговорили языком пластики, пантомимически пересказывая фабульные линии. Первая постановка Юрия Григоровича, хотя и была, несомненно, прорывной, во многом еще опиралась на эту советскую традицию, спектакль спасали только выдающиеся исполнители. Танцовщики изображали трудовые процессы, Данила-мастер влюблялся, социальный враг лютовал, Хозяйка медной горы ворожила и гипнотизировала. Музыка все это сопровождала. Таково каноническое представление о балете, который ставили редко и с сомнениями.
«Урал Балет» на канон покусился. Сюжет физического действия перевел в сюжет жизни музыки и эмоций. Драматург спектакля и талантливый куратор «Урал Балета» Богдан Королек предложил обновленное либретто — родственное прежнему, но более свободное и образное. Стали не столь однозначны события и герои, особенно приказчик Северьян, который уже не стандартный балетный злодей со скрюченными пальцами хапуги, но и страдалец под грузом собственных страстей и пороков (инфернальный Евгений Балобанов). А главное — хореография Антона Пимонова «танцует» не столько от фабульных перипетий, сколько, и в первую очередь, от развития музыки, став ее пластическим выражением — еще одной строчкой на нотном стане. Необычно прочтение партитуры: театр в ней увидел и реализовал новые глубины — она обрела более свободное дыхание и глубокий драматизм, он сражает красотой и мощью (дирижер Павел Клиничев). Художник и режиссер Юлиана Лайкова предложила подвижное нагромождение скал, которые могут светиться изнутри, как циклопические лепестки каменных цветов, — они в гармонии со столь же тяжеловесными звучаниями партитуры, где доминируют духовые.
Интересно, что в городе, слывущем столицей contemporary dance, возникает качественно новый сплав традиции и эксперимента: классика и современный танец активно влияют друг на друга, рождая только Екатеринбургу присущий феномен — возникает своего рода лаборатория, выстраивающая, «вываривающая» собственный уральский микрокосм. Со своей эстетикой, менее утонченной, но более энергетически накаленной и рвущей стереотипы в клочки. Вышедший годом раньше балет «Сказки Перро» визуально представляет собой ручное вязанье, «Каменный цветок» подобен упрямой проходке через мощные уральские недра. В спектаклях ясно ощущаешь некое духовное родство здешних премьер — труппа словно ставит каждый раз неожиданное, но в чем-то единое действо, позывные которого воспринимаются зрителем как нечто родное, присущее именно этому театру.
«Каменный цветок» — спектакль прежде всего умный. Умно придуманный, поставленный и осмысленно воплощенный артистами. Отточенность, ансамблевость, «артельность» существования на сцене всей труппы, включая кордебалет, впечатляют. Много чисто «брейгелевских» решений, когда в каждом уголке сцены идет свое параллельное действие, хореография полифонична. Никаких штампованных кокошников, сарафанов и рубах-косовороток — костюмы вневременны и спортивны, седой Урал по-прежнему молод. И есть нечто карнавальное, языческое в масках народных ритуалов, где царит вольный разгул фантазии художников. Конкретика «производственного» нарратива претворилась в мифологию — уральскую по духу и стилю.
Эта бажовская мифология прежде всего в жизни камня — он здесь живой. У него свой мир и свои тайны, в которые пытается проникнуть Данила. Он светится магическим светом, и то, что малахитовые, убаюкивающе зеленые тона театр заменил раскаленным медным, стало ключевым моментом в одушевлении всей этой истории.
В действие включены новые персонажи. Всех подкупил обаятельный Пес, сопровождающий главную пару, за нее «болеющий», ее оберегающий и чувствующий, где золото лежит (в сюжете он фактически и.о. бажовской Огневушки-Поскакушки). И когда во втором акте он сбрасывает шкуру и оказывается одним из самых виртуозных солистов труппы (блистательный Томоха Терада) — в зале праздник веселого изумления. Из двух исполнителей партии Данилы я видел Ивана Сидельникова, в партии Катерины — блестящее, психологически выверенное, актерски выразительное выступление Екатерины Кузнецовой. Хозяйкой Медной горы была царственная Елена Кабанова.
Произошло принципиальное событие: сочинение, считавшееся непоправимо повествовательным, где артистам нужно просто жестами пересказать историю, сочинено заново — уже с акцентом на движение, динамику, красоту и осмысленность танца. И это тоже артельная работа, где умный драматург, талантливый режиссер-сценограф и тонкий по ощущениям и решениям хореограф гармонично соединили свою фантазию. А звездная труппа «Урал Балета» это увлеченно воплотила.
Вероятно, специалисты в балетном искусстве, ревниво наблюдая премьеру или даже ее высокомерно игнорируя, найдут в ней бездну, с их точки зрения, просчетов. Но один слышанный мной упрек: «Эффектное бродвейское шоу!» — для меня звучит как высшая оценка. Бродвей знает не только падающую люстру в «Призраке оперы», но и классически глубокие человеческие прозрения, равных которым в театральном деле мало, он умеет соединить высокое искусство со зрелищностью. Опыт уральской команды, мне кажется, из этого ряда.
