Для Русского музея, обладающего прекрасной коллекцией Александра Дейнеки, 125-летие художника стало хорошим поводом напомнить о ней. Ограничились только собственным собранием: ни одного экспоната со стороны. Каким же возник Дейнека сегодня и какого Дейнеки здесь нет?
Здесь нет, сразу скажем, двух хрестоматийных полотен: «Будущие летчики» принадлежат Третьяковке, «Оборона Севастополя» сейчас на выезде. Но есть знаменитый «Сбитый ас» 1943 года, где запечатлено падение с небес фашистского летчика: еще чуть-чуть — и белокурая голова арийского Икара разобьется о вздыбленные шпалы, но этот момент длится вечность. Военная тема, ставшая неким цементирующим веществом этой экспозиции, проступает и в образах, доведенных до мифа, и в мгновенных «репортажных» откликах на события войны. Пейзаж 1942 года «Сгоревшая деревня» внешне прост, но производит сильное впечатление. Рисунок 1945-го «Берлин. Музей Фридриха» без пафоса переносит зрителя в поверженную германскую столицу. Во всем этом проступает Дейнека, отвечающий за вечные ценности, оперирующий монументальными понятиями.
Но есть здесь и другой Дейнека. Карикатурист 1920-х годов, высмеивающий церковников в журнале «Безбожник» и иронизирующий над женщинами нэповских времен: обратите внимание, например, на чудный рисунок «Тоска по изящной жизни», где три дамы стоят спинами к зрителю, но все равно ощущается, как заворожены они парящими в воздухе шляпками. Этакое пародийное предвестие композиции «Будущих летчиков». Дейнека-мозаичист, которому в грубоватой технике удается передать настроение. Два мозаичных панно, «Утро» и «Хоккеисты», экспонируются впервые с момента их поступления в музей в 1979 году.
«Дейнека — ровесник века, и мы стремились показать, что этот художник был человеком своего времени и формировался вместе со своей эпохой», — рассказала Алиса Любимова, один из кураторов выставки.
На этой экспозиции — что объяснимо спецификой коллекции Русского музея — почти нет Дейнеки дразнящего и чувственного, восторгающегося обнаженной натурой и словно идущего по границе дозволенного. Здесь сложно понять, почему Дейнеку едва не боготворили знатные питерские «хулиганы» в лице Тимура Новикова, Георгия Гурьянова и других «новых академиков».
Но зато есть совершенно особый — «выездной» — Дейнека, работ которого хватило бы на отдельную прелестную экспозицию. В 1935 году художника отправили в США, где прошла его персональная выставка, а возвращался он через Европу. Видно, что путешествие на другой континент стало для Дейнеки глотком свежего воздуха. Розовотелая гимнастка на крыше с видом на небоскребы, музицирующие и пляшущие афроамериканцы, цепляющий взгляд «Юноша-негр», красочный рекламный баннер посреди серого пейзажа какого-то захолустья, в тишине которого будто скрыта некая тайна (словно привет линчевскому «Твин Пиксу»), яркий дизайнерский интерьер квартиры… Как это стильно, смело и свежо. Серия американских впечатлений — из лучшего, что представлено на выставке.
Здесь есть совершенно особый — «выездной» — Дейнека, работ которого хватило бы на отдельную прелестную выставку
Но сколько ни говори про витальную силу и оптимистический настрой советского искусства, драматизма здесь оказалось больше. Выставка получилась о том, как закаленный авангардом большой художник после всех своих открытий и исканий преодолел «формализм», вписался в соцреализм и стер свою индивидуальность. Вот начало экспозиции: полотно «Текстильщицы» 1927 года — чистая утопия, воплощение грез о прекрасном труде, поэзия форм. На следующий год после написания картина поступила в Русский музей, художнику еще не было тридцати — блистательное начало. И метры скучной реалистической живописи в последнем зале. В первом зале — «Бег» 1933 года, возле которого дух захватывает от фигур, от ритма, линий и цвета. И схожее по композиции — на этот раз бегут девушки — «Раздолье» в конце маршрута, где ты не веришь своим глазам: это точно Дейнека? Почему не Аркадий Пластов? Или какой другой мэтр живописи, картинами которого любили иллюстрировать советские учебники.
И удивленно замираешь перед монументальным «Трактористом» 1956 года, рубахой-парнем с таким жутковатым идеальным лицом, что он кажется потомком сказочных царевичей с той большой экспозиции Виктора Васнецова, что развернута как раз напротив залов с Дейнекой.
Грустная получилась выставка.
