Более 10 центров помощи беженцам и пострадавшим мирным жителям открыты Русской православной церковью. С марта 2022 года в них поступило более 300 тысяч обращений. Здесь можно оформить документы и принять душ, получить лекарства и продукты, подобрать одежду и запастись водой, но главное — найти поддержку и обрести надежду. Добровольцы спешат на помощь в Мариуполь, Лисичанск, Северодонецк, Бердянск, Скадовск, другие города. Недавно центр помощи открылся в Донецке. Этим занимаются Патриаршая гуманитарная миссия и Синодальный отдел по благотворительности.
О том, как они работают, «РГ» рассказали руководитель отдела развития Патриаршей гуманитарной миссии Наталья Кульева и врио председателя Синодального отдела по благотворительности Русской православной церкви протоиерей Михаил Потокин.
Черный торт сочувствия
«Ты когда-нибудь пробовала «шахтерский торт»? — спрашивает меня Наталья Кульева. — Он совсем черный и невероятно вкусный. Такие торты делают в Луганске, где мне сложно было привыкнуть к тому, что утром пьешь чай с тортом, а днем читаешь новости о прилетах по городу».
В зону конфликта Наталья впервые поехала в декабре 2022 года. И запомнила то особенное чувство небезопасности, начинающееся чуть ли не на границе с Ростовской областью: разбитая вдребезги дорога, вздыбленные тяжелой техникой обочины, бригады саперов вдоль дороги.
Дома, увиденные в Мариуполе, иногда напоминали громадные кукольные домики — не было стен и с улицы были видны чашки, оставленные на столе.
У добровольцев за спиной был опыт открытия первого церковного центра помощи беженцам в Москве. В выделенном небольшом помещении было холодно и тесно, а люди шли непрерывно. «Мы столбенели от их рассказов, — вспоминает Наташа. — И плакали вместе с ними. Очень хотелось отдать каждому все, что было у нас на складе, — гречку, консервы, подушки, одеяла, — лишь бы заглушить его боль. Позже они поймут, что внимательно выслушать, крепче обнять — лучше, чем гречка и одеяла.
Любовь научит их менять мир к лучшему. Через волонтерство, госпитальные курсы, сестричество. И каждого приведет к Богу.
О первом подопечном в Мариуполе им рассказали в местном храме. Одинокий пожилой человек. Они сразу поехали его искать.
Евгений Иванович жил в полусгоревшей девятиэтажке. В подъезде было темно и холодно. По лестничным пролетам, почти наощупь, пробирались наверх. На нужном этаже Наташа увидела экскаватор, работающий на улице: в одной из квартир не было стены. Квартиру Евгения Ивановича закрывала будто на воздухе висевшая дверь. В прихожей на полу вода (дождь заливал). В уцелевшей оконной раме — кирпичи. Дедушка, закутанный в старую куртку, сидел на кровати.
Больной — в холоде и сырости не сложно получить воспаление легких, — он охотно рассказывал волонтерам о себе, о жене. Родственники увезли ее из города, а он остался (как ответственный хозяин, переживал за квартиру). Через пару дней добровольцы нашли ему теплый дом. У хозяйки, откликнувшейся на их просьбу, окна дома тоже были забиты фанерой, но сохранился котел и было тепло, а из крана шла горячая вода. Новый год дедушка Женя встретил в тепле.
Когда добровольцы приехали в Северодонецк, там не было связи. «Представь, ты не можешь позвонить маме, вызвать скорую, ехать по навигатору». В темноте и без подсказок голосового помощника волонтеры развозили обогреватели. «Тогда зимой в городе не было центрального отопления, не успели поправить теплоцентрали». Пока мотались, в одном из ПВР нашли пожилую пару — бабушка уже три года не выходила на улицу. Привезли ее к докторам. Другой лежачей бабушке помогли решить вопросы с пенсией. Третьей, без документов, помогли устроить прием в МФЦ. При этом разгружали гумпомощь из Москвы, выдавали продукты, одежду.
В Донецке волонтеры начинали свою работу с адресной помощи, искали подопечных через соцорганизации, фонды. «Кому-то пандус сделали, кому-то помогли оборудовать ванную комнату для колясочника, кому-то комнату в общежитии отремонтировать».
В это же время предложили помощь республиканской клинической больнице имени Калинина. Больничное служение — особая зона, добровольцы помогают в самом тяжелом отделении — нейрохирургии. Помощь нужна самая разная — почистить несколько котлов картошки и помыть пол, подстричь пациента, помыть его, ну или просто поддержать добрым словом.
Еще одно добровольческое направление — помощь в восстановлении частных домов тем, кто не может сам: одиноким пожилым, людям с инвалидностью.
В каждом церковном центре помощи есть координатор, соцработник и водитель, но вся работа строится на постоянной смене добровольцев — каждую неделю приезжают новые. Едут отовсюду — с Урала, из Сибири, Калининграда. И каждая такая «точка помощи» дает возможность помочь большому количеству людей.
— Сейчас мы принимаем беженцев, — рассказывает Наталья. — Они пытаются снять жилье, кого-то берут к себе родственники. Но пока оформляются документы, им нужно как-то жить, и многие просят в церковных центрах помочь продуктами.
На помощь им приезжают иногда, с благословения местных архиереев, и батюшки из других регионов страны. Чаще всего они исповедуют и причащают больничных пациентов. Но несут и внебольничное служение — кто-то просит покрестить, у кого-то надо проводить родственников в мир иной. Бывает, что люди требуют покрестить их «здесь и сейчас».
Что самое трудное в работе добровольца? Встреча с чужой болью? Огромное количество работы? «Возвращаться домой, в Москву», — неожиданно отвечает Наталья. «Иду гулять с дочерью и понимаю, что мне трудно в этом непринужденном режиме, — объясняет Наталья. — Хочется вернуться и сделать что-то для бабушки, долго прятавшейся от бомбежек в подвале. Хочется быть там. И помогать жить».
Справка «РГ»
С февраля 2022 года Русская православная церковь собрала, закупила и передала более 3950 тонн гуманитарной помощи беженцам и пострадавшим мирным жителям, из которых более 2700 тонн направлено в Донецкую, Луганскую, Горловскую, Северодонецкую, Харьковскую, Херсонскую, Новокаховскую, Запорожскую, Бердянскую епархии. Несколько сот человек ежемесячно выезжают помогать мирным жителям в разные точки зоны конфликта и приграничья.
Прямая речь
Сюда едут парикмахеры, бизнесмены, врачи, студенты
Отец Михаил, Патриаршая гуманитарная миссия — это идея патриарха?
Протоиерей Михаил Потокин: Да, это было наше предложение Святейшему Патриарху, которое он благословил. Он поставил перед нами большую гуманитарную задачу, которую мы будем еще долго решать. Главная идея проекта — дать понять людям, которые пережили тяжелые времена в подвалах и до сих пор остаются в трудном положении, что они не брошены, не оставлены, что мы рядом, вместе с ними.
Но у них немало помощников — фонды, общественные организации, бизнес, обычные люди. Зачем нужен еще и церковный проект?
Михаил Потокин: Да, сегодня много фондов и госструктур помогают, в том числе и материально, и это хорошо. Но в зоне конфликта осталось очень много одиноких людей. Они или потеряли своих родных, или те уехали. Одиночество трудно пережить, даже когда внешне все благополучно. Наш проект — это помощь не только лекарствами, продуктами, одеждой, но и человеческим отношением.
Есть, конечно, психологи, соцработники. Но они, обязанные помогать в силу своих служебных обязанностей, часто «выгорают» на такой работе. А когда человек внутренне уже не готов поддерживать другого человека, его сочувствие становится формальным. К нам же в проект приходят очень мотивированные люди. Если человек решил потратить отпуск на то, чтобы поехать в непростые условия и помочь другим, значит, он для этого созрел…
Когда церковные центры открывались в Мариуполе, Северодонецке, Лисичанске, Голой Пристани, Донецке — что было самым трудным?
Михаил Потокин: Найти помещение. И создать хоть какие-то приемлемые условия жизни для добровольцев. На остальное находятся благотворители. Слава Богу, и власти идут навстречу. В Северодонецке, например, мало зданий уцелело. Мы нашли там с местной епархией помещение, правда, в аварийном состоянии, и сами привели его в порядок. В Мариуполе сначала жили в палатках, потом какое-то время в общежитии, пока туда не вернулись студенты. Сейчас уже обрели крышу, у нас там есть помещение, где можно принять людей, а в нем вода, свет и даже интернет. В Ясиноватой нам пока дали детский сад, когда дети вернутся обратно в свой город, мы его, конечно, освободим. Ну и в Донецке у нас сейчас уже более-менее обустроенный центр.
Где вы еще планируете открыть центры помощи?
Михаил Потокин: По ситуации. Во многих населенных пунктах надо восстанавливать дома, чинить крыши, стены… Особенная помощь, забота и уход нужны оставшимся там пожилым и малоподвижным. Кто был мобилен и мог работать — уехали. Остались те, за кем нужно ухаживать. Дай Бог, чтобы поток добровольцев не прекращался. Многие из них приезжают повторно. Хотят еще и еще испытать радость от того, что они нужны.
Это всё православные добровольцы?
Михаил Потокин: И православные, и не православные. Мы не делим волонтеров по вероисповеданию. Хотя, конечно, большинство из них православные.
На самом деле у нас много неравнодушных людей. И там, где мы часто и не подозреваем их увидеть. Помогать едут парикмахеры, бизнесмены, врачи, студенты. Из разных городов приезжают люди разных возрастов и профессий, но настроенные на одну волну. И между ними возникает общность, единство. Люди видят рядом единомышленников. В жизни не часто такое бывает. В больших городах иногда трудно найти близких по духу людей.
Что потрясло вас больше всего в разрушенных городах?
Михаил Потокин: То, что там нет людей. В Северодонецке, Лисичанске едешь, а машин практически нет, светофоры не работают… Разрушения в городе оставляют необычное чувство — все вокруг побито осколками, почти нет живого места. Магазины, кафе — все полумертвое, разрушенное, без людей. Понимаешь, что это место полупокинутое, полуживое. И самое важное, это когда возвращается не материальное благополучие, а люди — дети, бабушки, дедушки, юные, среднего возраста. И возможность полноценной жизни для каждого: учеба, работа — тогда это настоящее. А пока жизнь во многих городах еще не вполне вернулась туда.
О чем просят Бога люди, попавшие в трудные обстоятельства?
Михаил Потокин: О том же, что и все мы, — о помощи. Но у нас бывает так, что в голове одно прошение, в сердце другое, а говорим третье. А в трудных обстоятельствах меняются отношения с Богом и отношения с другими людьми. Мы начинаем поддерживать друг друга.
Многие волонтеры, побывавшие в зоне конфликта, отмечают, что там люди иначе верят.
Михаил Потокин: Да, более глубоко и серьезно. Дроны летят, а бабушки все равно идут на службу. Под забором прячутся от дронов, но идут. Когда в храм святителя Митрофана Воронежского в Лисичанске попал снаряд, люди перешли в подвал соседнего магазина и служили там службу, причащались. Удивительно, что они не просто попрятались где-то, чтобы сохранить жизнь, но имели мужество и такую любовь к Богу, что ходили на службу в столь опасных условиях.
И это отличает их от нас?
Михаил Потокин: Я полагаю, что и среди нас, жителей более спокойных регионов, процент людей, которые не оставят церковь, несмотря ни на что, тот же самый. Ходили же в церковь в советские времена, несмотря на притеснения властей. В церкви всегда сохранится часть прихожан, верных до конца. А там, где духовная жизнь свободна и более-менее благополучные условия, всегда много людей, которые пока еще не знают, на каком месте у них будет стоять церковная жизнь. Когда же наступают трудные времена, в церкви остаются те, кому это действительно надо.
Они и нас могут поддержать своим мужеством, стойкостью, смелостью. Они смеются, улыбаются, шутят. Ни у кого нет тяжелой депрессии.
Дроны летят, а бабушки все равно идут на службу. Под забором прячутся от дронов, но идут
Но говорить о том, что там люди лучше, чем здесь, — неправильно. Везде есть люди крепкие, хорошие, настоящие, подлинные. В одном из писем святителя Игнатия Брянчанинова сказано, что «истинная праведность всегда пройдет по жизни незамеченной». Это очень верно. Мы же замечаем тех, кто громче всех рапортует, больше всех зарабатывает, глубже всех что-то выкопал, тех, кто заявляет о себе. А для настоящего человека скромность — часть жизни.
Но тяжелые обстоятельства выявляют как раз таких людей. Они проявляются, потому что не отступают от своих принципов. А пока времен тяжелых нет, мы все можем казаться ласковыми, добрыми и заботливыми, ведь забота о других требует от нас чего-то небольшого, чего нам не жалко. А когда стоит выбор, рискнуть своим здоровьем или даже жизнью, тут и виден человек.
Слава Богу, сейчас в волонтерство приходит много молодых. Это значит, у нас есть надежда на хорошее поколение — не только с точки зрения знаний и применения своих талантов в жизни, но и с человеческой.
Когда человек начинает по-настоящему помогать, он вознаграждается приливом внутренних сил. Он понимает, что это нужно и важно и для него тоже.
Когда в свое время я начинал служить дьяконом, ходил в центр реабилитации больных ДЦП, потом и священником туда ходил…Иногда устаешь и думаешь: не пойду, отложу, но приходишь — и силы появляются. Люди, которым ты нужен, очень многое тебе дают.
Визитные карточки
Протоиерей Михаил Потокин — врио председателя Синодального отдела по благотворительности Русской православной церкви, председатель Социального отдела Московской епархии, настоятель храма святых мучеников Флора и Лавра на Зацепе. После окончания Московского физико-технического института по специальности «инженер-физик» его приглашали работать во Францию. Но поступил в Московскую духовную семинарию и выбрал путь священника.
Доброволец Наталья Кульева — руководитель отдела развития Патриаршей гуманитарной миссии, по образованию — журналист. Занималась рекламой и маркетингом, затем церковной благотворительностью. Воспитывает двух дочерей. Налаживала работу церковных центров помощи в Мариуполе, Северодонецке, Ясиноватой, Донецке.
Контакты
Если вы хотите записаться в добровольцы, заполнить анкету можно на сайте помочьвбеде.рф.
Поддержать церковные проекты можно на платформе mirom.help и diaconia.ru.
Если вам нужна помощь: телефон горячей линии социальной помощи РПЦ: 8 (800) 70-70-222.
