В Мультимедиа Арт Музее в Москве — выставка Рино Бариллари «Король папарацци». Этим званием Рино Бариллари обязан Федерико Феллини.
Путь Рино Бариллари в фотографы кажется фантастическим, но Рим — открытый город, для фотографов, художников, кинематографистов прежде всего. Город притягивал, а звезды притягивали папарацци. На фотографиях Рино Бариллари они представали так, словно были героями «Римских каникул». Здесь в его объективе — члены британской королевской семьи и Моника Беллуччи, Роми Шнайдер и Софи Лорен в машине, окруженной толпой фотографов и поклонников, Марчелло Мастроянни и наш Алексей Баталов…
80-летний фотограф Рино Бариллари приехал в Москву с супругой на открытие своей выставки на биеннале «Мода и стиль в фотографии — 2025». Он дал интервью «Российской газете».
Говорят, вы были одним из прототипов фотографа Папараццо в фильме Феллини «Сладкая жизнь». Считаете ли вы себя папарацци?
Рино Бариллари: Я горжусь тем, что я папарацци. И действительно, это слово возникает благодаря фильму Федерико Феллини. Это новая профессия, которая появляется в Италии после Второй мировой войны.
Вы приехали в Рим в 14 лет с юга Италии в поисках работы и счастья. Как возникла идея стать фотографом?
Рино Бариллари: В 14 лет я был смышленым парнем. В этом возрасте мальчики начинали работать. Такое было время. Смышленые мальчики уезжали кто в Милан, кто в Рим, кто в Венецию. У меня денег хватило на то, чтобы добраться до Рима. И в Риме моей фортуной стал фонтан Треви. Туристы из окон автобуса бросали монетки в фонтан Треви, чтобы вернуться в Рим. Я выживал, подбирая эти монетки у фонтана.
Раз были туристы, то были и фотографы, которые снимали туристов. Я помогал фотографам, работавшим у фонтана. Останавливал прохожих в момент съемки, чтобы фотограф мог сделать снимок на фоне фонтана, а не толпы. Так я в 14-15 лет понял, как делают снимки. А потом купил на блошином рынке фотоаппарат «Киев».
Он был хоть и видавший виды и разных владельцев, но в рабочем состоянии.
Свой первый снимок помните?
Рино Бариллари: Мне повезло. Фотограф опоздал, который договорился о съемке с солидным господином и двумя моделями. А я рядом крутился, с фотоаппаратом на шее. Они спросили, не я ли фотограф. Я сказал: «Да». Я их снял, вынул пленку, отдал ее им и получил 20 долларов. Это была очень хорошая сумма.
Они покупали непроявленную пленку? Не видя снимков?
Рино Бариллари: Так все делали. Они дома отдавали пленку в проявку. А в Риме они были проездом. Как они могли ждать, чтобы фотограф проявил пленку? Они спешили, уезжали дальше…
А кто вас учил снимать?
Рино Бариллари: Я видел, как другие фотографы стоят, фотографируют. И я делал так же, как они. А потом относил пленку в новостные агентства Reuters, AP, UPI, итальянское агентство ANSA. Там проявляли пленки, сушили их, выбирали кадры, которые казались удачными.
Я потом просил, чтобы мне показали отобранные негативы. Мне могли сказать, что лучше в следующий раз принести вертикальные снимки. Или попросить снимать людей сбоку, чтобы они не смотрели в камеру. Естественно, я понимал, что если подойти поближе, то снимок будет лучше. Понятно, что момент движения интереснее, чем статичный кадр. В общем, я мотал на ус.
А учителя как такового не было?
Рино Бариллари: Нет. Я спрашивал у фотографов какие-то вещи, но старался не показывать, что все быстро схватываю. Когда ты маленький, глупый, тебе многие хотят помочь. Кто-то злился на непонятливость, кто-то объяснял что-то. Но в итоге я получал знания, которые мне были нужны.
Вы всегда продавали пленку целиком, а не отдельные фото?
Рино Бариллари: Я продавал пленки до тех пор, пока не смог их проявлять.
Была еще одна хитрость. Объединившись с коллегой, мы могли сделать репортаж и продавать его агентствам. Скажем, мы вдвоем снимали одну историю с разных ракурсов. Приносили эксклюзивный репортаж в агентство. За него лучше платили. Какие-то фотографии шли в ежедневных газетах, какие-то — в еженедельниках.
А права на фотографии оставались у агентства?
Рино Бариллари: В те годы мы об этом не думали. Сейчас по-другому. Сейчас, бывает, спрашивают, кому ты продал фотографии Феллини, идущего по улице. Нужно прожить три жизни, чтобы понять, как это все устроено.
У меня лично сейчас около 400 тысяч негативов моих фото. Я продолжаю работать со своим архивом.
А как у вас в кадре появились Феллини, кинозвезды? Это же следующий уровень игры…
Рино Бариллари: Насчет кинозвезд все просто. Как выглядят знаменитости, я знал с детства, потому что мой дядя был киномехаником в нашем городке. Сидя у него в кинобудке, я смотрел все вестерны по три-четыре раза и запомнил, как выглядят киноактеры.
С Феллини я потом познакомился. Он угощал меня кофе, расспрашивал обо всем. Скажем, сколько времени нужно, чтобы добежать до пункта скорой помощи, случалось ли мне фотографировать убитых… Он называл меня «кингино», соединив английское слово king, то есть король, и итальянское bambino, то есть ребенок.
В русском варианте, наверное, это звучало бы как «короленок»…
Рино Бариллари: Он мне говорил: «Короленок, в следующий раз ты будешь оператором моих фильмов».
Вы не хотели быть оператором?
Рино Бариллари: Это было бы неплохо. Но он просто так говорил. Не имея в виду, что возьмет меня на свои съемки. Можно сказать, привирал.
Образ Папараццо в фильме «Сладкая жизнь» имеет к вам отношение?
Рино Бариллари: Косвенное. Актер Вальтер Сантессо, который сыграл фотографа по фамилии Папараццо, вдохновлялся фотографом самого Феллини — Тацио Секкьяроли. В основе этого персонажа — образ крупного фотографа. Другое дело, что в 1960-е, после выхода фильма Феллини, это имя стало нарицательным. Если вы называли кого-то «папарацци», человек мог обидеться.
А как вы познакомились с Феллини?
Рино Бариллари: Я все время крутился на улице Кондотти, где жила художница Новелла Париджини. Ее мастерская была в центре Рима, и там кипела жизнь. Она была знакома со многими актерами, кинематографистами, в том числе Феллини. Ко мне она хорошо относилась и помогала, потому что я был молод, любопытен, все время снимал. Я стал вхож в ее дом, поэтому ко мне возникло доверие. У нее я и познакомился с Феллини.
Но он вас называл «короленком». Значит, вы были известны?
Рино Бариллари: Я не то чтобы был известен. Существовала такая вещь, как доверие. Редакторы знали, что если я приношу фоторепортаж, то ему можно доверять. Это могла быть светская хроника или снимок изнанки жизни, но не возникало сомнения в реальности изображенных событий.
Для меня очень важно было поддерживать этот кредит доверия, репутацию человека, который делает свою работу честно.
И я старался делать свою работу с уважением к человеку, которого снимал. Когда я подошел снимать на улице Аль Пачино, он сказал: «Без вспышки». Нет проблемы. Я снял без вспышки.
Ночью?
Рино Бариллари: Да. Ночью. Но на улице все же есть освещение. Для меня человек, которого я снимаю, все равно что родственник, двоюродный брат.
Конечно, когда у тебя много родственников, бывает, ты с кем-то не ладишь, ссоришься.
И тогда появляются сломанные ребра?
Рино Бариллари: Многие ситуации спровоцированы охраной.
Но вы охрану тоже немного провоцировали?
Рино Бариллари: Иногда охрану надо провоцировать, чтобы убедиться, что она делает свое дело.
В фильме «Король папарацци» вы говорите, что провокация — часть вашей работы. Почему?
Рино Бариллари: Снимок в движении интереснее, чем статичный. Эмоции интереснее, чем невозмутимость. Чтобы характер, эмоции человека проявились, приходилось провоцировать.
Как, например?
Рино Бариллари: Человек не хочет фотографироваться, ты его фотографируешь. К тебе бросаются охранники, а ты фотографируешь и фотографируешь.
И кончается это новостями в разделе «Криминальная хроника».
Рино Бариллари: К сожалению, нервы не у всех крепкие.
Но это все, надеюсь, в прошлом?
Рино Бариллари: Не совсем. Год назад я увидел Жерара Депардье, который ужинал с дамой на улице Венето. Я его сфотографировал. Ему это не понравилось. Женщина попыталась отобрать у меня фотоаппарат. Я прижимал камеру к себе, закрываясь локтем. Депардье показалось, что я ее задел. Он ударил меня по голове три раза. Приехала скорая, я поехал в больницу, мне зашили рану. Депардье подал заявление в полицию на меня. Я подал заявление на Депардье. Дело еще в суде.
Одна из самых трагических историй, связанных с папарацци, — гибель принцессы Дианы. Для вас лично существуют красные линии?
Рино Бариллари: Это вопрос совести. Бывают ситуации, когда речь идет о дружбе, когда есть причины, по которым ты вынужден отказаться от замысла. Я был знаком с «Битлз». Их фотографий, сделанных мною, нет.
Сожалеете?
Рино Бариллари: Самое интересное, что сожалеть могу не только я. Был у нас генерал, который запрещал себя фотографировать и требовал, чтобы в прессе не было его снимков. А теперь он рассказывает внукам о своей жизни, а те просят показать фотографии. Плохие или хорошие — любые. Дети не понимают, почему их нет.
На съемках вы чувствуете себя охотником или режиссером?
Рино Бариллари: Охотником. Охотником за изображениями.
Я не знаю, какой снимок получится. Но я вижу, как эта фотография будет смотреться в журнале или газете.
Ваш совет человеку, который выходит на охоту с фотоаппаратом?
Рино Бариллари: Не встречаться с девушками. Не жениться. День и ночь на охоте. Ни воскресений, ни отпусков.
Каким фотоаппаратом снимаете сейчас?
Рино Бариллари: У меня Nikon. Но главное не фотоаппарат. Главное — это ты. Твой взгляд. Твое видение. И, конечно, голова на плечах. За каждым снимком — своя история.
Но мобильным телефоном тоже снимаете?
Рино Бариллари: Да. Мобильный удобен — весь архив под рукой. Точнее, в руке. Но я помню чувство, когда проявляешь пленку и видишь фотографию, которая получилась. Были моменты, когда я плакал от радости. А сейчас просто снимаешь мобильным. Не обязательно вкладывать свое сердце в снимок.
Мобильные телефоны повлияли на съемку?
Рино Бариллари: Скорее, на условия съемки. Если меня узнают на улице, то начинают думать, что я кого-то собираюсь фотографировать. Собирается толпа. Достают мобильные, чтобы снять меня, пока я буду фотографировать кого-то. Доходит до смешного. Я однажды стоял с приятелем на улице Кондотти у кафе «Греко». Люди, проходя мимо, без конца спрашивали, мол, что тут происходит, кого мы ждем… В какой-то момент я разозлился и сказал, что жду, когда из кафе выйдет Шэрон Стоун. Мы поговорили с приятелем и разошлись. Через полчаса звонят из одной редакции, спрашивают, далеко ли я от улицы Кондотти. А что там? Там в кафе «Греко» Шэрон Стоун. Надо бы снять.
