«С бойцами я работаю с 2014 года, они хоть и называют меня военным психологом, но это не так, потому что в каждом направлении, несомненно, есть свои нюансы. Главное, что я сам побывал в шкуре ребят, годами нахожусь с ними в тесном контакте», — говорит ведущий актер Донецкого академического музыкально-драматического театра Виталий Юсупов, а с недавних пор еще и режиссер-постановщик в Мариупольском русском драматическом театре.
Сейчас ему 60 лет. Родился в Горловке. Мать — полька, отец — памирец, при этом о себе говорит без обиняков: «Я русский человек и вырос в Советском Союзе, говорю на русском». Впрочем, Виталий свободно владеет и мовой: в 90-е годы, когда административные круги самостийно объявили крестовый поход против «великого и могучего» (в репертуаре родного театра Виталия русскоязычные спектакли урезали до трех), артистам, чтобы не лишиться куска хлеба, пришлось быстро переучивать роли на украинском языке.
За плечами у него Днепропетровское театральное училище, в Киеве окончил факультет режиссуры национального университета театра, кино и телевидения. Затем всерьез задумался об образовании практического психолога. Посыл Виталий Артыкович объясняет так: режиссер обязан наблюдать за людьми, уметь подмечать детали и поступки, чтобы убедительно раскрывать характеры персонажей на сцене, исследовать глубинные мотивы личности, например, почему тот же Раскольников Достоевского зарубил старуху-процентщицу? Для этого нужен не просто жизненный багаж, но и широкие знания. Кто тогда мог помыслить, что новая профессия станет в одночасье востребованной на далеком от искусства фронте — войне. 26 мая 2014 года Донецк содрогнулся от первых взрывов. Это украинские вертолеты стали бомбить аэропорт и близлежащие мирные кварталы.
«Практически все сотрудники администрации и МВД покинули город, люди остались без всякой информации и не понимали, что происходит, — вспоминает режиссер. — Чуть погодя мы с другом организовали в подвале мэрии службу психологической помощи. Улицы обстреливали дальнобойные батареи, и однажды, направляясь на первое дежурство в ночную смену, мы попали под упругий удар возле здания общежития. Вся новенькая белая одежда на мне вмиг запорошилась пылью и грязью. Но все равно я ощущал эмоциональный подъем, желал изменить что-то к лучшему. «Горячая линия» раскалялась от звонков: старики спрашивали, почему у них забрали холодильник, унесли часть забора, и кто за это ответит? Обогатились ли украинцы за счет раздобытого мародерским способом имущества? Вряд ли…»
Когда началась специальная военная операция, больше 30 сотрудников Донецкого музыкально-драматического театра встали на защиту Донбасса. На фронт мобилизовались артисты балета, рабочие сцены, монтировщики, даже «завпост» (заведующий постановочной частью) служит до сих пор. Виталий Артыкович же наладил гуманитарную помощь — ежедневно собирал для друзей-солдат посылки с конфетами, колбасой и теплыми носками (впереди промозглые сквозняки марта). И каждый день, встречая ополченцев в потрепанной «Буханке», чувствовал, как не может проглотить колючий комок от горькой мысли: вот сейчас ты разговариваешь с парнишкой, а завтра его может уже не быть.
Позже он стал проводить занятия на волонтерской основе в медико-психологическом центре при Республиканской клинической психоневрологической больнице. Сюда обращаются бойцы с ПТСР, с симптомами обсессивно-компульсивного расстройства, когда пациенты переживают навязчивые образы тревожных событий.
«После контузии у некоторых возникает мышечный зажим и нарушается речь: боец заикается либо вовсе перестает общаться, — продолжает Виталий. — С ними я использовал упражнения для постановки дыхания из сценического арсенала актеров. Вообще всегда рекомендую фронтовикам произносить фразы медленно, с торможением, будто после выпитой бутылки вина. Но порой исправить ситуацию может лишь сильный стресс — в этом случае доводил бойца до состояния «умирания», точнее, искусственной гипоксии (естественно, «на берегу» оговорив с ним все обстоятельства процедуры), и после этого резко переключал его с мыслей о войне на мирную обстановку. Проще говоря, клин клином вышибал».
«А разве можно напугать человека, смотревшего в глаза смерти?» — уточняю я.
«Все равно смерть страшит всех: организм включает защитный инстинкт самосохранения, и только в разгар боя, когда в кровь выбрасывается адреналин, страх притупляется, — отмечает Виталий. — Как пугал? Топил в ванной — держу своей рукой до того момента, пока он не начнет терять сознание. Конечно, метод нетрадиционный, но довольно эффективный, особенно, когда расстройства еще не имеют продолжительной истории».
Жизнь — самое святое
На самом деле устранение речевых дисфункций — лишь малая часть волонтерской работы (сейчас практику в медико-психологическом центре актер оставил из-за изменения законодательных требований). Бойцы возвращаются с передовой с тяжелыми ранениями. И как не дать им погрузиться в вязкие мысли о том, что жизнь больше не содержит положительных сценариев? К каждому защитнику Виталий Юсупов находит индивидуальный подход и слова. Хотя, что уж скрывать, это бывает сложно.
«В клинической больнице Донецка в свое время я навещал троих парней, штурмовавших Авдеевку, всем по 20 лет чуть с хвостиком, и все трое потеряли ноги по самый таз — накрыли мины, — рассказывает Виталий Артыкович. — Несколько дней они меня посылали куда подальше. И все-таки лед отчуждения удалось пробить, потом через волонтеров отправил их в Москву. Сейчас двое бойцов проходят цикл реабилитации, осваивают технику ходьбы на роботизированных протезах. Многие из них женаты. Об этом, может, и не принято говорить, но не всякая женщина, испытывая глубокие чувства, готова в 24 года посвятить себя мужчине с половиной туловища. Это тоже категория подвига. Один из этих ребят, после того как доверился мне, говорит: «Хорошо, побудь со мной, когда придет супруга, и ты сам все поймешь…» В палате появляется его жена — красивая, пышущая здоровьем девушка. А у меня самого молодая дочь, и к чему я ее призову? Человек состоит не только из сердца и ума, но и из физиологии. Пока они общались, он украдкой бросал в мою сторону красноречивые взгляды, мол, теперь тебе очевидно? Увы, она не выдержала обрушившегося испытания, с ним осталась мама. Но и здесь, в такой вроде бы пронизанной безысходностью ситуации, постарался ему донести важную мысль: жизнь — самое святое», — констатирует он.
Но есть и другие истории. Тут же вспоминает 27-летнего Ярослава Мухтарова из отряда «Шторм». В 2022 году во время наступательных действий в Авдеевке он попал под шквальный огонь артиллерии. В итоге контузия, глубокие ожоги, раздробленные левое плечо и лопатка. Врачи Донецкого института неотложной и восстановительной хирургии имени Владимира Гусака выполнили ему искусную операцию по кожной пластике, закрыв часть раны собственными тканями пациента, взятыми со здоровых участков.
«Руку Ярика сумели спасти, но она оказалась практически парализована, двигались только локоть и кисть, — говорит Виталий Юсупов. — Я работал с ним несколько месяцев (у него детское заикание, усиленное контузией). А со временем вместе с активистами добился того, что его направили в военный клинический госпиталь Бурденко. Недавно созванивались: ему провели уже несколько сложнейших операций, женился, и, надеюсь, в скором времени полностью восстановится».
Мариуполь. Есенин… и боец
С вновь настланной красной крыши Мариупольского драмтеатра город открывается как на ладони. Давно исчезли мертво обуглившиеся машины, осыпавшаяся на тротуары черепица с битым кирпичом стен, огромная надпись «Дети» перед фасадом. Улицы утопают в зелени деревьев, а в слепящей по-летнему дымке моря призрачно ощетинились обожженные свечки труб завода «Азовсталь». Если бы не восстановительные работы концертных помещений, которые в эти дни ведутся в полном разгаре, ни за что бы с коллегой не оказались на кровле.
К реконструкции «Души Мариуполя», как справедливо называют театр с почти 150-летней историей, привлечено более 200 человек. К августу бригаду увеличат до 300. Руководитель проекта восстановления объекта от петербургской строительной компании «Модуль-центр» Василий Новохатко провел для корреспондентов «РГ» экскурсию, рассказав, как в прошлом году удалось полностью возвести несущие стены.
«Пожалуй, самым сложным стало именно соединение современной кирпичной кладки со старой частью, да и чем выше поднимаешься, тем больше проблем, к примеру, в плане выбора штукатурной смеси, технологии ее нанесения, — говорит Василий. — Времени к запланированному открытию (первый спектакль анонсирован на 25 декабря 2025 года) осталось совсем немного, но, надеюсь, успеем. Сейчас формируем опалубку, чтобы приступить к сборке потолка, начали монтаж поворотного круга сцены. Одновременно проводим освещение, звук, устанавливаем системы дымоудаления и автоматического пожаротушения, но вся роботизированная инженерная часть предусматривает продолжительные сроки».
И хотя стены здания облеплены строительными лесами, творческая жизнь не застыла на паузе. На днях Мариупольский драмтеатр завершил 147-й сезон, насыщенный премьерами, — аж шесть спектаклей! Только теперь постановки показывают в бывшей городской филармонии.
В конце марта Виталий Юсупов представил на площадке свой спектакль «Несчастный ангел» по мотивам пьесы Сеппо Кантерво «Памятник». В основе — удивительная поэзия Сергея Есенина. Это не пересказ школьной биографии поэта — талантливого самородка с васильковыми глазами и золотой копной волос, а попытка исследовать внутренний мир человека с его достоинствами и недостатками, без глянца. Главную роль исполнил артист балета Алексей Дыбин, с которым Виталия связывает давняя дружба (вместе они организовывали «горячую линию» в подвале донецкой администрации).
В феврале 2024 года ему пришла повестка в военкомат. Долго не думал: «Надо — значит пойду». Его и еще четверо товарищей распределили в стрелковый батальон 1825, и свой 34-й день рождения Алексей встречал на оборонительных позициях в селе Нескучном. В те недели со стороны Великой Новоселовки, занятой ВСУ, шли массированные обстрелы, и домик, в котором размещались ополченцы, на глазах разнесло в угольные щепки, вспоминает артист. Ребята успели укрыться в соседнем подвале. Иной раз голову невозможно поднять от захлебывающейся вражеской артиллерии. А однажды в полпервого ночи сидел с парнем на посту в окопе, и вдруг в десяти метрах оглушительно упал танковый снаряд…
«После перенесенной контузии меня комиссовали по состоянию здоровья, — рассказывает Алексей Дыбин. — Полевой быт, то же ношение бронежилета с автоматом кардинально меняет мышление, даже походку. Чтобы адаптироваться, вернуть телу так необходимую в танце пластичность, делал дома зарядку, ходил на репетиции, читал книги».
Еще до спецоперации Алексей окончил курсы актерского мастерства в Донецкой государственной музыкальной академии имени Сергея Прокофьева. После окопов драматические постановки стали своего рода терапевтическим «возвращением к себе». На сцене недавно открывшегося «Донецкого Нового театра» — первого профессионального частного театра в ДНР — он воплотил образ мальчика Оскара, борющегося с тяжелой болезнью (по роману Эрика-Эмманюэля Шмитта). И в каждый из оставшихся двенадцати дней он «проживает» насыщенную жизнь — детство, юность, зрелость и даже старость. Через письма к Богу. Однако Сергей Есенин — первая большая роль.
«Очень люблю поэзию Есенина, — продолжает Алексей. — В «Несчастном ангеле» прежде всего стремился показать конфликтующие между собой состояния личности: с одной стороны, это душевная чуткость и лиричность, необычайная доброта, а с другой — грубость, скандальность».
Линия фронта отодвигается, и жители Донбасса вздохнули с облегчением. На улицы городов возвращается привычная суета. А как люди соскучились по культурным событиям! Во всех театрах, по словам Алексея, аншлаги, а билеты раскупаются за месяцы. В рядах зрителей много ветеранов СВО и действующих военных. И уже не за горами новый театральный сезон.
