На XVII Чеховский фестиваль привезли спектакль «Мамлюк. Султан Бейбарыс» из Казахстана. Фархад Молдагали — единственный режиссер в Казахстане, который работает в жанре «саундрама». В чем тут суть? Слово как единица смысла со сцены практически изгнано. Особое значение приобретает партитура движения и звука.
В спектакле, представленном в Москве, ансамбль из пятнадцати музыкантов использует более 20 старинных инструментов — уже названия их завораживают: домбра, прима-кобыз, дарбука, дангыра, асатаяк… По словам музыкантов, каждый инструмент таит свою историю — из их переплетения рождается сюжет. В сложном акустическом рисунке композитора Серикжана Айткалиева слышны арабские, египетские и, разумеется, казахские мотивы.
Театр традиционных искусств «Алатау» со дня открытия, уже девять лет, бережно открывает новые и новые пласты казахской народной культуры. Фархад Молдагали вместе со своими единомышленниками, участниками театральной лаборатории StarTDrama, выбрал для постановки в «Алатау» историю султана Бейбарса I — здесь произносят его имя как Бейбарыс и считают себя потомками этого славного полководца.
Режиссер выстраивает из цепочки эпизодов его биографии все сценическое повествование. С детства попал в плен, в числе других рабов стал египетским воином-мамлюком (бывшие тюркские пленные образовали целое вооенное сословие), стал лидером среди своих товарищей, и, наконец, взлетел — стал султаном, совершив переворот и убив своего предшественника.
Это середина XIII века, сценическое действие вслед за сюжетом его жизни течет от самого Каира по всему Ближнему Востоку. Откуда родом Бейбарыс? Одни уверяют, что из половецких степей, другие считают, он из Крыма. Что точно: правил Бейбарыс Египтом и Сирией 17 лет, с 1260-го по 1277 год. Костюмы, созданные художницей Алмой Сырбаевой, выполнены по историческим образцам и мифологическим мотивам, но можно уловить в них стилизацию под современность — не нарушающую общего сурового решения.
Сценография художника Нурлана Тулешова поначалу кажется довольно лаконичной, но здесь все подчиняется пластическому рисунку спектакля. Ни пустыни, ни степей: за спиной актеров — черная стена, луна подвешена к колосникам. Когда юный герой попадает с другими мамлюками на корабль, плывущий в Каир, сцена почти полностью заполняется гребцами-рабами, чьи синхронные движения завораживают. Дальше — движение стены на сцене создает внезапно ощущение, будто пространство вокруг зрителей сжимается. В тяжелых ритмах музыки сгущаются шаманские мотивы. Еще немного — и почувствуешь себя клаустрофобом, но… Стена так же внезапно исчезает, и за ней — оазис, окрашенный зеленым светом.
Так выглядит сон о казахстанской степи: на сцене появляется мать Бейбарыса, его земляки, незнакомый народ, поющий на чужом для него языке. Увы, но призраки покинули героя так же быстро, как и появились.
Режиссер подчеркивает, что ему было важно разглядеть в масштабной исторической фигуре человека, потерявшего связь с родной землей. Фантомные воспоминания героя оживают также и в музыке. В спектакле Бейбарыса будто преследуют — то голос матери, то отзвуки казахских и кыпчакских песен.
В глазах молодого Бейбарыса (работа Асета Есжана заслуживает отдельного восхищения), кажется, застыл вопрос: кто он, где его земля, вернет его судьба когда-нибудь на родину? Молодому актеру удается удивительно точно передать и величие, и вечную потерянность султана: власть — это вечные моральные дилеммы.
Режиссеру по пластике Шырын Мустафиной и постановщику боевых сцен Адлету Таменову удается выстроить мамлюков в спектакле как силу, скованную жесткой дисциплиной. Актеры, явно посвященные в тайны древних боевых искусств, составляют невероятный по точности и синхронности ансамбль. Бейбарыс как раз становится героем, которому и удается эту силу подчинить.
Народы здесь все время движутся по кругу. Круг размыкается и превращается в цепочку, но при этом страх перед судьбой держит всех вместе. Лишь когда к власти приходит султан Бейбарыс, толпа рассеивается — каждый находит свое место. Но… в финале султан все равно остается один. Наставник объясняет: в глубине души султан, как был, так и остался рабом. Раньше над ним был только один хозяин — теперь он целиком принадлежит всему народу. Для народа он символ единства и силы всей нации. Но что ему, такому же, как все, простому смертному, — дала ему свободу власть, к которой он стремился?
Режиссер Фархад Молдагали рассказывает: «Можно быть султаном, можно быть царем, но не знать, кто ты. Даже став правителем, он мечтает вернуться к своим корням, это желание заложено в подсознании. Но куда возвращаться — он не знал».
Повзрослевшего Бейбарыса играет другой актер, Ондасын Бесикбасов. Не возведенные им военные крепости, а построенные мечети, оказалось, главное. Герой наедине с собой подводит итоги своего правления: от падения в бездну его уберег только голос совести. Спектакль закончился — что остается зрителю? Прислушаться к себе: а что убережет его.
Кстати
На XVII Чеховском фестивале 11 и 12 июля Симфива Дана, которую называют «южноафриканской джазовой дивой №1», представит новую музыкальную программу «МОЙЯ». Певица говорит, что Мойя — это живая сущность внутри всего живого, душа. На сцену концертного зала «Зарядье» она выйдет вместе с артистами Театра танца Вуяни.
15, 16, 17, 18 июля на сцене Театра им. М.Н. Ермоловой покажут спектакль «Мера за меру (Это твоя вина)». Свое прочтение шекспировской пьесы представит аргентинский режиссер Габриэль Чаме Буэндиа.
23, 24, 25 июля на Новой сцене Большого театра покажут балет «Тысяча и одна ночь» Театра танца Каракалла (Ливан). Хореографы — Иван Каракалла и Алиссар Каракалла.
