- Кино 1941 года: Разговаривая на лаконичном языке новелл и вселяя уверенность в победе
Кино 1942 года: Отражая в фильмах эпоху и фиксируя состояние душ
Кинопроизводство, да еще в условиях воюющей страны, — дело долгое, и первый полнометражный игровой фильм о войне наше кино сумело выпустить на экраны в 1942 году.
Его начали снимать в первые месяцы войны в блокированном Ленинграде, а завершили уже в эвакуации, на экран картина Сергея Герасимова и Михаила Калатозова вышла как «Непобедимые».
Ее потом критиковали за отсутствие адекватного показа лишений в блокаде, за любовную линию, якобы неуместную в годы войны. И только со временем проявились ее истинная ценность, ее уникальность. Это был первый отклик больших художников на разворачивающуюся перед их глазами народную трагедию, обернувшуюся народным подвигом.
Под бомбежками разрабатывая сценарий, они меняли его на ходу под влиянием все новых обстоятельств. Хроникально снимали картины первых месяцев блокады, и эти кадры Невского под бомбами, тревожный вой сирен воздушной тревоги, город, с высоты напоминающий разворошенный муравейник, сегодня потрясают больше иных спецэффектных фильмов о войне: в этих кадрах есть дыхание подлинности. Фильм этот при всех его несовершенствах — фактически документ эпохи, и жаль, что пока он относится к несправедливо забытым.
По сюжету на Кировском заводе идут разработки новой модели танка, способного противостоять гитлеровским армадам. Молодой инженер Настя Ковалева переходит из Ижорского сталелитейного в распоряжение главного конструктора Родионова — у нее есть интересные идеи.
Нормальная производственная фабула перемежается спорами: сопротивляться превосходящей силе врага или срочно бежать из города — Герасимов и Калатозов по праву и обязанности художников стремились зафиксировать состояние душ растерянных людей, еще только собирающих волю в кулак. Настю Ковалеву играла Тамара Макарова, инженера Родионова — Борис Бабочкин, прославившийся ролью Чапаева в фильме братьев Васильевых. Снимались Петр Алейников, Александр Хвыля, Николай Черкасов (не тот, который «Александр Невский», а тот, который «Суворов»).
Режиссер Сергей Герасимов вспоминал: Мы были участниками, а не свидетелями. Все, что происходило «там», происходило «тут»
Блокада еще не успела развернуться в ту трагедию, которую мы теперь знаем, но массовки фильма — не массовки, а реальные толпы, реальные рабочие, реальные одежды, реальная обстановка, в которую включен игровой сюжет. И женщина с выплаканными невидящими глазами, хрипло, страшно кричащая в толпу слова ненависти к захватчикам, появилась в фильме из реальных наблюдений его авторов. «Мы были участниками, а не свидетелями, наблюдающими события через форточку, — вспоминал Сергей Герасимов. — Все, что происходило «там», происходило «тут». Мы спорили, как подать материал, как завязать интригу, но чаще всего мы и это отбрасывали. И просто шли, исходя из событий своего собственного дня».
Ни до, ни после «Непобедимых» картин такой степени достоверности у нас не снимали.
На ЦОКСе Иван Пырьев снял военную драму «Секретарь райкома». Актер театра и кино Василий Ванин играл Кочета, пламенного партийного вожака, который в первых кадрах руководил подрывом всех городских служб, чтобы не оставлять их оккупантам, а потом возглавлял партизанский отряд.
Музыкальным лейтмотивом фильма стала тема нашествия из только что законченной Шостаковичем «Ленинградской симфонии». Фильм отвечал всем требованиям агитационного кино: былинная, как в «Александре Невском», интонация, много патетической музыки. В такие времена искусство начинает говорить языком лозунгов, используя уже закрепившиеся в массовом сознании образы.
Любимый в народе Михаил Жаров играл деда Гаврилу Русова, воевавшего еще в 1914 году, с хитроватым прищуром и несокрушимой волей. С ним в фильм пришла необходимая доза «утепления» — острого народного юмора. Виктор Кулаков, постоянно игравший в кино разнообразных гадов, предстал в образе немецкого лазутчика Альбрехта, проникшего в партизанский отряд в обличье танкиста Орлова. Михаил Астангов наотмашь изображал фашистского полковника Макенау тоже со всеми стереотипами плаката: эстет, любующийся награбленным хрусталем, трус, истерик, умеющий только орать. Немцы друг с другом говорят на ломаном русском — кино еще не знало, как решить проблему языка: звуки немецкого тогда вызывали аллергию, но нужно было как-то обозначить чужаков, и карикатурный прием вполне работал. «Мы думали, фашисты — это дракон железный, а присмотрелись — мужик хлипкий!» — объяснял товарищам и зрителям один из партизан.
И даже плакат «Не болтай!» претворился в художественные образы: связистка Наташа (Марина Ладынина) втюрилась в шпиона Орлова, и по ее легкомыслию тот прямо при ней выстукивал на ее передатчике шифровки. Наивность решения этих эпизодов сегодня изумляет, но тогда их императив был ясен каждому.
К концу 1942 года «Мосфильм» стал снова оживать, в студию возвращались люди и съемки. Начались первые опыты работы с цветом, и сразу после войны Каннский фестиваль наградит фильм Александра Птушко по сказке Бажова «Каменный цветок» премией за лучшее использование цвета. Всего за время войны «Мосфильм» снял около 20 художественных фильмов.
